Линии Маннергейма. Письма и документы, тайны и открытия
Шрифт:
В сессии этого последнего в истории Финляндии сословного сейма, заседавшего с декабря 1905 по сентябрь 1906 года, некоторое время принимал участие и Густав Маннергейм как представитель баронской ветви рода – участие, впрочем, вполне пассивное. Он не был ни сторонником всеобщего избирательного права, ни тем более парламентской демократии. К событиям, происходившим в те годы на его родине, он был, скорее всего, равнодушен. Последний сейм «похоронил сам себя», приняв законопроект о всеобщем избирательном праве. Финляндские женщины не только получили право голоса наравне с мужчинами, но и одними из первых в мире обрели право быть избранными в парламент (в числе первых 200 представителей различных партий в первом финляндском парламенте 1907 года было 19 женщин). Закон об однопалатном парламенте император утвердил в июле 1906 года; закон этот был разработан так тщательно, что с незначительными поправками действует и по сию пору.
Правда, обо всем этом Маннергейм смог
Его отпуск в Финляндии прервался в марте 1906 года неожиданным вызовом в Петербург, в Генеральный штаб. Начальник Генштаба, Федор Палицын, предложил Маннергейму отправиться в поездку по Китаю – через Китайский Туркестан, Тянь-Шань и Северный Китай. После поражения в японской кампании Россия все пристальнее присматривалась к обстановке на Дальнем Востоке. Китай, где начали проводить реформы и реорганизацию армии, интересовал российских военных более всего. Маннергейму предстояло проехать по малоизученным областям Китайского Туркестана и Северного Китая и собрать сведения о преобразованиях в китайской армии, о состоянии дорог и стратегических объектов в приграничных областях, проверить правильность имеющихся дорожных карт и составить новые. Ну как тут не вспомнить досадливое замечание Маннергейма в маньчжурском дневнике: «…Крайнее несовершенство карт местности»!
В его военной карьере наступала вынужденная пауза из-за двухлетнего отсутствия, но возможность по-настоящему познакомиться с Азией и стяжать лавры путешественника и исследователя отчасти компенсировала эту потерю. Тем более что в их семье уже имелся один прославленный землепроходец – Адольф Эрик Норденшельд [81] , муж тетки Густава, сестры его отца. Имя Норденшельда носил целый архипелаг, и рассказы о приключениях знаменитого родственника с детства волновали воображение Густава.
81
Норденшельд Нильс Адольф Эрик (1832–1901) – финский исследователь Арктики, впервые прошел через северо-восток на корабле «Вега» из Атлантического в Тихий океан.
Для того чтобы не вызывать подозрений у китайских властей, полковнику Маннергейму предстояло путешествовать, закамуфлировавшись под исследователя-этнографа. Вначале предполагалось, что он получит для поездки французский паспорт, но министерство иностранных дел Франции отказало российским властям в этой услуге. Поэтому было решено, что он использует свой финский паспорт и присоединится в Ташкенте к французской археологической экспедиции под началом молодого профессора Поля Пеллио [82] . Пеллио возглавлял Международное общество по изучению языков, археологии и этнографии Средней Азии и Дальнего Востока, созданное незадолго до того в Петербурге.
82
Пеллио Поль (1878–1945) – французский востоковед, иностранный член-корреспондент Российской академии наук.
Маннергейм отнесся к подготовке своей маскировочной роли ученого весьма добросовестно и серьезно. Действовавшее в Гельсингфорсе Финно-угорское общество и в самом деле поручило Маннергейму собирать по всему пути следования древние манускрипты и другие памятники старины. Еще одна отечественная культурная организация, Совет коллекций Антелля [83] , поручила ему сбор этнографического материала. Все это требовало специальных знаний и навыков, и за те три месяца, что оставались до начала путешествия, Маннергейм успел пройти обучение на курсах фотографии и топографии, познакомиться с методами археологических исследований и антропометрией, проконсультироваться у этнографов в Швеции, Финляндии и Петербурге.
83
Антелль Герман Фритьоф (1847–1893) – врач, коллекционер, благотворитель. Завещал свое значительное состояние, художественные, археологические и этнографические коллекции в дар финскому народу с целью создания Национального музея. За исполнением его воли следил специально созданный совет. В настоящее время коллекции Антелля размещены в трех музеях – Национальном, музее изобразительных искусств Атенеум и Художественно-промышленном.
Связь с Генеральным штабом договорились поддерживать через отца, Карла Роберта Маннергейма, и сведения должны были посылаться ему в письмах через Швецию. Из Петербурга Густав выехал 6 июля 1906 года. Путь его начался по железной дороге – через Москву до Нижнего Новгорода, а оттуда на пароходах:
Петровск, 14 июля 1906 г.
Дорогой Папа, вчера закончилось мое путешествие по реке, которое оказалось чрезвычайно приятным. Река великолепна. За пять суток, в течение которых идут со скоростью 20 верст в час и со сравнительно редкими и короткими остановками, можно восхищаться разнообразными видами. Города, через которые я проезжал – Казань, Самара, Сызрань, Саратов и Царицын, – произвели жалкое впечатление. Типичные русские провинциальные города: грязные, плохо застроенные, плохие средства сообщения; улицы, сплошь немощеные или вымощенные худо [84] , полны пьяных оборванцев и нищих.
84
А. Дюма в своих путевых записках «От Парижа до Астрахани» в 1858 г. – за полвека до Маннергейма – писал буквально то же: «Мощеные мостовые – невиданная в Астрахани роскошь. Жара превращает улицы в пыльную Сахару, дожди – в озера грязи».
Саратов, называемый столицей Волги, – город более чем в 200 000 жителей, но, не считая двух улиц, производит впечатление деревни. Провинциальные газеты, которые попали мне в руки, невозможно читать, такую бессмысленную ненависть они пытаются раздувать. Можешь вообразить, какими они кажутся черносотенцам, если даже такому человеку, как я, с явными социалистическими симпатиями, трудно переварить их безмозглые речи.
Астрахань у меня, к сожалению, не было возможности посмотреть, поскольку не хотелось жертвовать на это двух суток. Времени осталось только-только погрузить все мои 30 пудов на пароход, который после 9-часового плавания доставил нас на рейд к пароходу, стоящему на якоре над глубиной 12 футов. Я бы с удовольствием съездил взглянуть на всемирно знаменитые астраханские рыбные промыслы. Астрахань по своему духу совершенно иная, чем все виденные мною города России. Можно представить, что по крайней мере одной ногой уже стоишь в Азии. Это и неудивительно, если подумать, что жители по большей части – калмыки, киргизы, армяне, персы и т. д. При входе в порт прежде всего видишь храм Будды. Я даже не представлял себе, что в Европейской половине России есть что-то подобное.
Внутренний порт выглядит очень оживленно, поскольку там большое скопление, наверняка около 100 речных пароходов, подобных трехэтажным плавучим домам. Добавь к ним разномастные нефтяные караваны, грузовые баржи, плоты и так называемые беляны (баржи, полные непиленного леса и нагруженные до высоты по крайней мере двух речных пароходов: груз держится лишь за счет того, что бревна остроумно навалены в разных направлениях, и утверждают, что на одной беляне леса может быть стоимостью до 300 000 рублей), которые издали выглядят фантастическими галерами древности, и ты можешь получить представление о пейзаже, встречающемся в этом могучем разветвлении волжской дельты. И мне сказали все же, что в этом году порт и рейд словно мертвые. Рейд так далеко в открытом море, что не видно ничего, кроме воды и неба. Там стоит на якоре вокруг несколько барж, перестроенных под плавучие конторы. Вечером можно подумать, что находишься в эскадре Рожественского [85] , когда в воде отражаются огни примерно пятидесяти судов, стоящих на якоре.
85
Рожественский Зиновий Петрович (1848–1909) – вице-адмирал, окончил Морское училище и Михайловскую артиллерийскую академию. С 1903 г. – начальник Главного морского штаба, с апреля 1904 г. – командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой, разгромленной под Цусимой в 1905 г. Был предан после этого суду, но оправдан как тяжело раненный в бою. С 1906 г. – в отставке.
Ночью мы попали в довольно жестокий шторм, который заставил наш старый колесный пароход трещать по всем швам и раскачиваться, как новомодное винтовое судно. Я спал очень худо, но, к счастью, не захворал, подобно всем остальным пассажирам, как утверждает обслуга. Кто-то говорил мне, что морской болезни можно противостоять, если дышать в том же ритме, в каком раскачивается судно. Я для развлечения попробовал изучить этот метод и думаю, что добился-таки результата. Нужно набирать полные легкие воздуха в то время, когда корабль как бы уходит из-под ног, а выдыхать в промежутках. Если делаешь наоборот, как непроизвольно хотелось бы, то довольно скоро начинаешь ощущать неприятное чувство пустоты под грудью – это первый симптом морской болезни.