Литераторы Дамкин и Стрекозов
Шрифт:
– Крутой значок! Спасибо, дядя Дамкин, и вам, дядя, спасибо!
Нацепив Ильича на свою майку, пионер умчался к себе, едва не сбив с ног входящего программиста Карамелькина. Карамелькин тяжело дышал, капелька пота блестела на его лбу, очки, оправа которых была замотана изолентой, съехали на кончик носа.
– Здравствуйте, ребята!
– молвил Карамелькин с порога, приветливо подняв руку.
– Дамкин, я тебя поздравляю. Я тебе и подарок хороший придумал - утюг. Только подарю я тебе его не сейчас, а попозже,
– Можно и попозже, - согласился Дамкин.
– Главное, что ты не забыл и все-таки пришел...
– Не прошло и года!
– заметил Стрекозов, стоявший с поднятым для тоста стаканом.
– Сегодня ты рано, Карамелькин. Всего на час опоздал! Садись вот здесь.
– Продолжайте пока без меня. Мне надо в ванную, - важно сказал программист, шокируя незнакомых девушек.
– В ванную? Ты уверен? А зачем?
– Носки постирать.
– У Карамелькина появилось чувство юмора, - едко заметил Сократов.
– Не смешно, - обиделся Карамелькин.
– У меня носки грязные, а тут девушки. Не могу же я сидеть на дне рождения рядом с девушками в грязных носках!
– Брось ты, Карамелькин, - махнул рукой Дамкин.
– Мы бы тебе на кухне накрыли...
– Если бы не твой день рождения, я бы обиделся, - значительно сказал Карамелькин и ушел в ванную.
– Надо будет Карамелькину посоветовать новую технологию, - заметил Стрекозов.
– Если носки покрыть лаком, то они не будут пачкаться и грязниться, так что стирать их не придется.
– А еще можно эти носки сделать на молнии, чтобы снимать было удобнее.
– Только Карамелькину это не говорите, а то он обидится. Он теперь постоянно на всех обижается, - напомнил Шлезинский.
– Тише, тише! Сократов сейчас скажет тост!
– пронесся за столом испуганный шепот.
Все действительно замолчали, Сократов встал, поднял свой наполненный до краев стакан и с умным видом сказал:
– Дамкин, мы тут все тебя любим, поэтому предлагаю тебе за это выпить!
Гости, опрокинув кто по рюмочке, кто по стаканчику, накинулись на закуску, приготовленную заботливым Бронштейном.
– На водочные изделия советую особо не налегать, - объявил Стрекозов, - скоро с кухни подтащут пиво!
Вскоре настал момент, когда все стали пить и разговаривать, не следя ни за именинником, ни за за общей темой разговора.
Антисемит Шлезинский пристал к художнику Бронштейну.
– Слушай, Бронштейн, если ты русский, да к тому же Иван, то почему бы тебе не сменить свою еврейскую фамилию на какую-нибудь более благозвучную?
– Например, Стрекозов!
– подсказал ласковый Дамкин.
– Да у меня хорошая фамилия, - смутившись, сказал Бронштейн.
– Мне ее в детском доме воспитательница дала. Между прочим, еврейка, но очень хорошая женщина. Так что ты, Шлезинский, со своим антисемитизмом очень
– Это я-то неправ? Да вот у меня на работе еврей есть, глаза, как у креветки, постоянно сопит, губищи свои раскатывает и бубнит: "Товарищ вахтер, почему вас никогда на месте не бывает?".
– А ты бываешь?
– Да не это главное! Я ему и не нужен вовсе, он же специально так, из еврейской своей вредности! Еврей, он и в Африке еврей, только черный!
– Ну, разве он виноват, что он еврей?
– вступилась одна из девушек.
– А что, я виноват?!
– взвился в победоносном аргументе Шлезинский.
– Брось ты, Шлезинский, - сказал Стрекозов.
– Ублюдки не имеют национальности, как и хорошие ребята. Среди русских тоже много уродов, может быть, даже гораздо больше, чем среди евреев. Впрочем, кто их считает? Я имею ввиду ублюдков.
– И вообще, что вы за тему тут подняли?
– возмутилась Зина.
– Что о вас подумает наш американский друг?
Дамкин глянул на свою школьную подругу. Клиент бессмысленно смотрел прямо в глаза Стрекозова.
– Зинка, - спросил Дамкин.
– А он действительно американец?
– Конечно, - улыбнулась Зина.
– Ты же знаешь, я советских клиентов не беру. Если хочешь, можешь с ним познакомиться. Я разрешаю. Его зовут Джек Фондброкер, занимается бизнесом в Нью-Йорке. Компьютеры продает или еще что-то в этом роде...
Американец согласно закивал кучерявой головой.
– Он, кстати, всерьез занимается русской литературой, - продолжала Зина.
– Очень любит Достоевского, но и вашего "Билла Штоффа" читал. Я ему переводила на ночь, чтобы уснул побыстрее... По-моему, ему очень понравилось!
– Может издаст нас на Западе?
– заинтересовался Стрекозов, и они с Дамкиным подсели к американцу. Тот выпил рюмку "Московской", передернулся, запил стаканом пива.
– Сейчас оклемается, я его уже давно знаю, - заметила Зинаида, иногда мне кажется, что он больше ко мне прилетает, чем заниматься делами...
Фондброкер икнул, после чего посмотрел на соавторов неожиданно осмысленным взглядом и заулыбался.
– Джек! Эти двое - мои френдз Дамкин и Стрекозов, - представила Зина.
– Они андеграунд райтер. Авторы романа "Билл Штофф".
– О! Йес!
– восхитился Джек.
– "Билл Штофф" - это...
– американец заглянул в блокнот, - весьма круто!
– Здорово он насобачился по-русски, - похвалил Дамкин, еще не решаясь обратиться прямо к заграничному гостю.
– Да, я есть учился в колледж русскому языку пять лет.
– Какими судьбами к нам в Совок?
– Анжелика, что есть "Совок"?
Зина, работающая под псевдонимом Анжелика, разъяснила:
– Советский Союз, сокращенно.
– О, я есть записывать, - Джек полез за блокнотом.
– Совок...