Литераторы Дамкин и Стрекозов
Шрифт:
– Да ну вас!
– снова обиделся Карамелькин.
– Не хотите заниматься спортом и не надо. Посмотрите на себя, вы же обрюзгли уже, как свиньи. И смотрите, в какой форме я!
– А ты разве в форме?
– Дамкин оглядел штаны Карамелькина.
– И что у тебя за форма? На милицейскую, вроде, не похоже...
– Скоро Карамелькин станет каратистом, - сказал Стрекозов.
– Тогда над ним уже не подшутишь. Посмотрит в книжку, вспомнит прием и как даст в ухо ногой!
– Я друзей не бью, - Карамелькин сел на свое место и с достоинством поднял
– Я их буду защищать от всяких хулиганов. Кстати, вы зря улыбаетесь. Недавно я задержал двух бандитов, вооруженных ножом!
– О!
– уважительно протянули девушки.
– Они напали на вас ночью?
– Нет, - ответил программист.
– Они справляли малую нужду в лифте моего дома. Я им сделал замечание, как это принято у приличных людей, а этот козел стал мне угрожать штык-ножом. Одному я здорово навесил, а второй убежал. Но и его потом поймала милиция. Обо мне даже статью в газете напишут! Мне капитан милиции обещал.
– В "Правде"?
– Нет, в стенной газете отделения милиции.
– Молодец!
– похвалил программиста Однодневный.
– Карамелькин, да тебе надо в дружинники пойти!
– подхватил Сократов.
– Нет, я сам по себе. Шварценеггер никогда не был дружинником!
Видимо, от упоминания имени известного голливудского актера проснулся Джек Фондброкер.
– Э...
– начал Джек.
– Мистер Дамкин, я вам сделать презент. "Мальборо"!
– Американец вытащил из сумки блок сигарет.
– Это один из лучших сигарет. Так говорит реклама.
– Дерьмо ваша реклама, - патриотично заявил Дамкин.
– И "Мальборо" ваше - дерьмо! Трава. "Беломор" и то лучше. Дешево и сердито.
– О да, "Беломор" - это, как у вас говорят, - Джек снова заглянул в блокнот, - весьма круто! Но простые американцы курят почему-то именно "Мальборо".
– Хотел бы я посмотреть, как живут ваши простые американцы, - Дамкин побарабанил пальцами по столу.
– Давненько хочу съездить к вам в Штаты на пару недель.
– Это правильное решение, - одобрил Фондброкер.
– Приезжайте в июле ко мне на виллу. Я думаю, вам там понравится.
– Непременно понравится, - ответил за Дамкина Стрекозов.
– Мне весьма лестно иметь ваши автографы, - сказал мистер Фондброкер и достал уже знакомую книжку.
– Купил на Кузнецком мосту. Всего два долларз!
– Два доллара!
– простонал Дамкин.
– Вот засада!
– Ты ему напиши что-нибудь про дружбу народов, - подсказала Зинаида. Американцы это любят.
– Книжку с вашими автографами он продаст в Америке за сто баксов! пошутил пьяный Сократов.
– Это у них называется "сделать бизнес".
Дамкин поставил закорючку. Стрекозов подписал: "Американцу Джеку от русского Стрекозова".
– Большое спасибо, - мистер Фондброкер горячо пожал руки литераторам.
– Не могли бы мы завтра пообедать в ресторане?
– Отчего ж не пообедать, - согласился Дамкин.
– Только завтра у нас тут бардак будет, придется разбираться в квартире. Может, сегодня
– Дамкин, - толкнула литератора Зина.
– Он и так уже в задницу пьяный. Куда ему в ресторан?
– Молчи, женщина!
– шепотом отозвался Стрекозов.
– Когда еще удастся пожрать в валютном ресторане? Сейчас он пьяный, а завтра вдруг передумает?
– Я есть пьяный, как ты сказала, Анжела? В задницу?
– Джек опять раскрыл блокнот.
– Это надо внимательно записывать.
– Джек, - проникновенно сказал Дамкин.
– Я тебе таких выражений на три блокнота наговорю. Пошли в ресторан.
– Хорошо, мы идем в ресторан!
– покорно согласился Фондброкер и встал, едва не опрокинув стол.
– Прощайте, друзья! Я очень любить ваша замечательная страна, в которой живет ваш замечательный народ!
– Совсем ужрался иностранец, - пояснил гостям Стрекозов.
– Надо его проводить к такси, а то пристанут гопники.
– Вы уж тут без нас посидите немного, только не хулиганьте, - добавил Дамкин.
Литераторы подхватили мистера Фондброкера под руки и повели к выходу. Зинаида, захватив сумку клиента, последовала за ними. Друзья спустились вниз, и вскоре с улицы послышались пьяные вопли Фондброкера:
– Алло! Такси!
Гости продолжали пить водку. Шлезинский ухаживал за девушками редактора Однодневного, который печально курил на балконе, и за секретаршей литераторов. Карамелькин ел, тщательно выбирая самые калорийные, по его мнению, кусочки. Сократов, Дюша, доктор Сачков и одна из девушек затеяли преферанс. Остап с лошадиным лицом пил, как лошадь. На все это ласковыми глазами смотрел добрый художник Бронштейн. В его бритой голове медленно зрел замысел новой картины. Картина обещала быть удачной.
Глава следующая,
в которой литераторы посещают валютный ресторан
Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком...
И все понятно.
И не надо никаких слов.
Вот чего нельзя с иностранцем.
В.Розанов "Уединенное"
Разумеется, до ресторана они поехали на такси. Ресторан находился на первом этаже гостиницы "Измайлово", где остановился Джек Фондброкер.
Литераторы со своим новоявленным американским другом и Зинаидой вышли из такси и поднялись по мраморным ступеням к роскошному, светящемуся неоновой рекламой входу.
– Для кого реклама?
– размышлял Дамкин.
– Для иностранцев? Так им кроме как сюда и пойти некуда, разве что ко мне на день рождения. Для русских? Так их и не пустят в такое заведение.
– Рылом не вышли, - горько подтвердил Стрекозов.
Джек Фондброкер под руку с Зиной, пыхтя, как паровоз, взошел, наконец-то, по ступенькам и важно проследовал в отворившиеся двери.
– Пошли, - бросил он литераторам, и те не заставили себя долго ждать.
Швейцар с бульдожьей физиономией наметанным глазом определил иностранца, приподнял фуражку и сладким голосом пропел: