Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Желание матери.

Алгир отступил в тень, чтобы со стороны понаблюдать за немым противостоянием Фригги и Хагалара. Не прошло и одной зимы с тех пор, как прохладным осенним утром маг вел немой диалог с Одином над телом Локи. В этот раз немой разговор тоже имел место, но не словесный, а эмоциональный. На лицах обоих противников были написаны решимость и нежелание уступать. Когда-то давно Фригга с Хагаларом были настолько дружны, что их желания, вкусы, любимые напитки и запахи совпадали. Но теперь, когда маг противопоставил себя царской семье, о счастливой молодости стоило забыть…

— Прекраснейшая,

вспомни, что на этой земле законы Одина не имеют силы. — Вождь первым начал словесный бой, наступая на соперницу. Это был его излюбленный прием: сочетание твердого голоса, прямой осанки и отрывистых жестов. Алгир отлично знал все приемы бывшего друга. Как и царица.

— Послушай, Хагалар, — Фригга вместо того, чтобы отступать, сама сделала шаг вперед, а лицо из надменного превратилось в суровое и безжалостное. Таким Алгир его видел только на редких публичных казнях. — Локи — мой сын, и моя воля — закон для него, ты должен это знать.

Хагалар стоял напряженный, готовый к решительным действиям, но отвечать, тем не менее, не спешил.

— Приведи его, — приказала царица.

Алгир чуть не бегом выбрался из дома исцеления, который грозил превратиться в арену для настоящего поединка. Пора снова поставить около порога флюгер, который предупреждает о приходе нежданных гостей. Рука чуть саднила — он таки ударился о столб, несмотря на яркую раскраску последнего. Хагалар проводил его долгим взглядом и начал снова.

— Прекраснейшая…

— Ни слова!

— Ты совершаешь ошибку.

— Спасаю ему жизнь от ваших взрывов, — резко ответила царица. В мелодичном голосе проскальзывали нотки стали и гнева.

— Отнимаешь! И пока я жив…

— Боишься потерять его навсегда? Локи мой, не тешь себя пустыми надеждами!

Двери в основное отделение чуть приоткрылась. В проеме показалось сразу три головы, привлеченные странным спором. Женщины не посмели вмешаться и лишь во все глаза смотрели на то, как царственные асы, хранители мира в Девяти Мирах, более всего походили на разъяренных петухов, которых уже вывели на площадку для боев. Ладони магов светились светло-голубым сиянием, и оба мысленно подбирали подходящие заклинания. Царица и соратник Одина были готовы сцепиться если не в рукопашном бою, то в магическом. Наэлектризованный утяжеленный воздух буквально шипел от энергии, которая, не образуя заклинаний, стекала с пальцев, вытесняя кислород. Фригг первая сделала шаг в сторону, вскинув руку в предупреждающем жесте. Хагалар среагировал молниеносно. И не миновать дому ремонта, если бы не появление самого яблока раздора…

— Здравствуй, мама!

Локи вошел достаточно медленно и громко для того, чтобы женщины успели тихонько прикрыть дверь, а маги — принять подобающие случаю позы и натянуть на лица фальшивые улыбки. Правда, воздух от этого менее наэлектризованным не стал. Локи склонился, целуя руку матери. Резкая вспышка голубого света ударила по глазам: Фригг не успела полностью успокоить свою магию.

— Чего ради ты пожаловала к нам? — миролюбиво спросил Локи, оглядывая помещение и стараясь не обращать внимания на черные точки перед глазами: следов боя или разгрома он не заметил, но отчетливо ощущал, что что-то произошло, что-то явно нехорошее.

— Локи, — царица провела рукой по лицу сына, убеждаясь, что теперь,

наконец, взяла магическую силу под контроль, — вернемся домой!

— Приказ Всеотца? — нахмурил брови царевич.

— Нет, конечно нет, — Фригг слабо улыбнулась и бросила недовольный взгляд на Хагалара и Алгира. Целитель, правильно истолковав немудреный намек, направился было к двери, но Хагалар резко остановил его. Фригг закусила губу, всем своим видом выражая недовольство. Маг только усмехнулся и скрестил руки на груди.

— Как ты мог так долго не приезжать? — Царица обернулась к застывшему в легком поклоне сыну. — Ты такой бессердечный!

— Мама, я скучал по тебе, но если бы приехал, то пошел бы против воли отца, — ответил Локи, не смея поднять голову и посмотреть матери в лицо, словно стыдясь своей бессердечности. На самом деле он, закрыв глаза, пытался определить, что произошло в комнате: она была просто переполнена магией, но не оформившейся, вроде бы не боевой.

— Воли отца. Но не моей или Тора, — поправила царица. — Вернемся домой!

— Зачем? — нахмурился Локи, выпрямляясь. — Мне кажется, что тратить по пять часов в день на дорогу туда и обратно — это безумие и глупость.

— Локи, тебе не место среди убийц и государственных преступников! — твердо заявила Фригг, указывая на Хагалара и Алгира: те только недоуменно переглянулись.

— Люди считают иначе, — пробурчал себе под нос Локи, а громко произнес: — Мама, тебе не стоит бояться преступников. Или тебя тревожат слухи о реактивах? — Он сделал пару шагов вперед, подарил Хагалару самую очаровательную улыбку из всех, на которые был способен, и положил руку ему на плечо, глядя в непроницаемое лицо матери. — Как видишь, у меня прекрасный наставник и учитель!

Локи скосил глаза, чтобы насладиться оторопью поганого мага, но вместо нее увидел обычную усмешку. Более того, Хагалар по-хозяйски обнял его за плечи! Объятие было сильное и крайне неприятное. Локи, поморщившись, продолжил лгать, растягивая гласные.

— Под его чутким надзором и умелым руководством я смог узреть истинную мощь науки естества и овладеть ею без каких-либо потерь!

Хагалар кивал чуть ли не на каждое слово, не отпуская руки с плеча. Алгир едва сдерживал легкую улыбку. Если бы он не знал, что Локи ненавидит Вождя всей душой, то проникся бы мыслью об их нежнейшей привязанности друг к другу. И царица, судя по сердитому блеску в глазах, поняла именно то, что хотел Локи. Она открыла было рот для возражений, но передумала и вместо бессмысленного спора завела другой разговор:

— Скоро твой день рождения — на него ты обязан приехать, — это уже была не просьба, а приказ.

— Зачем отмечать не круглую дату? — удивился Локи. Он точно помнил, что исполниться ему должно 1049 зим. До ближайшей круглой даты, достойной внимания асов, еще полно времени. Дни рождения Локи никогда не любил и считал неизбежным злом. Для царевичей они с самого детства были не более чем утомительной обязанностью. Это народ ликовал и пил, а они красовались на конях, произносили речи и изображали семейную гармонию. Так было раньше, а теперь, когда Локи знал, кто он и откуда, день рождения вообще потерял всякий смысл: он родился в начале зимней половины года, а не летней. И никогда не узнает, в какой именно день.