Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Разумеется. Иначе чего ты так торгуешься?
Маг предоставил еще одну возможность для красивой глупости, и царевич просто не мог ею не воспользоваться. Он подлетел к надсмотрщику и попытался оттолкнуть магиологичку, чтобы нанести удар. Маг ожидаемо оказался быстрее. Он перехватил руку и, выкрутив ее, принудил встать на колени. Не то, чтобы Локи не мог вырваться, но не видел в этом смысла. Краем глаза он заметил, с каким отвращением смотрят на Хагалара естественники. Раиду, если бы мог, уже бросился бы на помощь, но, к счастью для Локи, он не мог даже пошевелиться. Когда Хагалар силой уложил его голову к себе на колени, царевич
— Как символично. Целых два ребенка Одина, и оба на коленях предо мной! — Хагалар потрепал Локи по волосам — Локи позволил себе еще несколько проклятий.
— Мои теплые объятия прекрасно действуют на Беркану, может, и на тебя подействуют?
— Твои объятия принесут тебе только смерть. Я не прощу унижения! — заорал Локи в ответ — рука начинала затекать.
— Дорогой мой, не забывай, что сейчас ты в моей власти. И как маг, и как сын Одина, — напомнил Хагалар. И только глухой не расслышал бы всей той сладостной властности, которой был буквально переполнен голос ненавистного старца.
— Наступит день, когда твоей власти надо мной придет конец, а тогда я отомщу за каждое оскорбительное слово, за каждый миг твоего ложного торжества!
— Власть… Точно, как я мог забыть!
И тут Локи понял, что зашел слишком далеко, но просчитать возможные последствия не успел.
— Именем моего отца, — Хагалар с силой отшвырнул царевича от себя, чуть не сломав многострадальную руку. Отцепив от себя Беркану, он поднялся на ноги, возвышаясь над сыном Одина. Тот не спешил вставать, ожидая продолжения речи.
– … и отца моего отца, я, Хагалар, приказываю тебе никогда не причинять никакого вреда никому из фелага! — на руке царевича появилась руна Хагалаз. Она жглась как клеймо и исчезла столь же быстро, сколь и появилась, оставив после себя только неясные очертания. Локи с ужасом вспомнил, как Один подобным образом отнял у Тора силу. И испугался по-настоящему.
— Эта метка обещает страшные муки маленьким непослушным детям на случай, если они забудут свое место, — довольным тоном сообщил Хагалар. Локи вздрогнул: неужели Вождь понял, что царевич играл с ним все это время, и решил так ненавязчиво отомстить?
— Ты падешь в распре не с ним, так со мной! — раздался возглас со стороны скамьи пострадавших, о которых уже забыли в пылу спора.
Локи едва удержался от того, чтобы проткнуть кинжалом горло гневливого естественника. Знал бы он, как царевича достали его вопли!
— В самом деле, Хагалар, хватит. Или ты спас нас от смерти, чтобы до конца дней глумиться?! Твое решение противно всем нам в равной мере. Как и твое обращение с сыном Одина. Он заслуживает большего уважения, — добавил Ивар. Локи исподлобья глянул на своих друзей. А что, все идет дальше лучше, чем он предполагал. Несмотря на увечья, естественники все еще душой и телом с ним, а вовсе не с Хагаларом. Если маг надеялся, что возмездием привлечет их на свою сторону, то прогадал.
— Нет, все же не надо было вас спасать. Я бы себе столько нервов сэкономил! Раиду, ты обладаешь гораздо меньшей силой, чем наш любимый сын Одина. Если злопыхания ребенка меня откровенно смешат, то уж твои-то… — из уст Вождя подобное звучало признанием поражения. Локи не мог упустить такого шанса.
— Имей в виду, Хагалар, я не почувствую боли, с какой бы силой ты не бил. Тебя
— Не почувствуешь? Вот и прекрасно, хоть в тишине немного побуду, — игривый тон не мог скрыть упаднических настроений.
Уже на выходе из целительного отделения царевича перехватил Лагур, впервые в жизни обратившись к нему с речью:
— Оставь пучину горестной печали, насилие бесплодное отринь! Умом и хитростью ты славен в стольном граде — и в полной мере ты используй их! Игрой коварной Вождь тебя опутал — так стань же игроком ты хитроумным, добудь победу ловкими ходами!
— Спасибо, — искренне поблагодарил Локи. Даже Лагур — и тот за него. Что бы ни задумал Хагалар на самом деле, его песенка спета!
Комментарий к Глава 42 В нашей коллекции работ по повести пополнение. Представляю вам подарок vatori-almasy, который она делала мне целый год:. Он состоит из нескольких тысяч бисеринок и демонстрирует нам Рототоска, скользящего по древу между орлом неба и драконом земли. Мою благодарность за сей дар невозможно выразить словами.
====== Глава 43 ======
Ранения естественников были достаточно серьезными для того, чтобы оттянуть наказание на пару недель, в течение которых Локи старался не сталкиваться с софелаговцами. И без них забот хватало: промышленная революция набирала обороты. Никто из поселенцев ни о чем не догадывался, и только вертолетик сиротливо пылился в углу, напоминая о произошедшей трагедии. Без Раиду Локи его и раньше не запускал, а сейчас рука не поднималась. Вертолетик стоял неподвижно, но всем своим видом укорял Локи. Он был единственным, перед кем царевичу было по-настоящему стыдно.
Приближающееся наказание манило неизвестностью и новизной ощущений. Один Всеотец был категорическим противником телесного наказания и запрещал воспитателям наследников бить их даже в случае крайне тяжелых провинностей. Наставники по стрельбе, верховой езде и бою на мечах пожали плечами и с легкостью заменили розги на сложные и мучительные упражнения. А вот наставникам обычных предметов пришлось тяжко. Только с возрастом Локи осознал, что ученые мужи не имели ни малейшего представления о том, как заставить ребёнка учиться иначе, чем под страхом боли. Бессилие выражалось в постоянных запугиваниях и угрозах «рассказать обо всем отцу». А поскольку предстать перед царем Асгарда не в лучшем свете и потерять любимую вещь или животное дети боялись, то приходилось слушаться. Им и в голову тогда не приходило, что угрозы не имели под собой основы: что бы сказал Один, если бы его постоянно отвлекали от государственных дел по таким пустякам, как леность наследников? Скорее попало бы самим наставникам, чем детям, но царевичи этого не знали. В их крошечном детском мирке Один был по меньшей мере ожившим богом, несущим справедливое возмездие.
Благодаря родительской заботе Локи умудрился дожить до тысячи зим, ни разу не столкнувшись с розгами. Травмы у него бывали всякие, пару раз приходилось терпеть даже некое подобие настоящих пыток, а вот телесное наказание — никогда. И любопытство мучило царевича настолько сильно, что он не собирался ограждать сознание от боли. Хагалар не станет бить сильно — ему нужно, чтобы софелаговцы посмотрели на своего бога: распятого, раздетого, униженного. О нет, такого удовольствия Локи не собирался доставлять противнику. Он устроит из порки забавное представление, и Хагалар горько пожалеет о том, что связался с воспитанником самого Одина!