Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Локи перебирал варианты выхода из этой шаткой ситуации, но ни один из них не казался подходящим. Маг же продолжал выворачивать ему руку, нарочито медленно доводя до критической точки, когда сустав вывихнется, а связки порвутся. А он знает толк в причинении боли! Вывих намного болезненнее и восстанавливается дольше, чем обычный перелом. Но не будет же он просто так ломать руку, чтобы доказать какую-то свою гипотетическую силу и правоту? Нет, он должен задавать вопросы. Или он просто наслаждается создавшимся положением? Неужели это просто проверка, очередное представление? Если так, и если противник только играет, то и царевич может хорошо

вжиться в предложенную ему роль и сыграть свою партию безупречно!

В бою Локи видел расставленные ловушки. Разумеется, он контролировал все пространство вокруг себя и не полез бы туда, не будучи уверенным, что попадется в одну из них. И сейчас Хагалар, торжествующий победу, добивался того, чтобы сам сын Одина, испугавшись его лжи, начал молить о пощаде, тем самым доставляя магу немыслимое удовольствие. Может, стоит закричать и посмотреть, как поселенцы отреагируют на то, что их гостя, царевича Асгарда, истязают?

Локи старался ровно дышать, вспоминая старые занятия выносливости. Не то, чтобы на них проходили медленные переломы рук, ну да какая разница, какую именно боль наносят? Кнут все равно в разы хуже. Хагалар даже не смотрел на его руку, он вглядывался в лицо, стремясь увидеть… Что? Покорность? Гримасу боли? Немые мольбы о пощаде? Слишком заманчиво было поступить так, как велят обстоятельства и дознаватель, а потом веселиться, глядя на то, как он будет расхлебывать последствия своих опрометчивых желаний!

Сделав выбор, Локи начал действовать сразу, не давая себе времени задуматься и прочувствовать все то унижение, которое он будет испытывать через несколько минут. Он дернулся, причиняя себе еще большую боль, чтобы его крик выглядел естественно. Одновременно с этим свободной рукой он попытался дотянуться до Хагалара, заставить отпустить.

Маг, как и предполагалось, не ожидал от воина такого поведения и тут же выпустил предплечье из захвата, отстраняясь и поднимаясь на ноги, чем поверженный бог воспользовался, прижав к груди ноющую руку. Вставать на ноги сейчас было глупо — на его крик должны сбежаться поселенцы и увидеть безжалостного мага и его бедную жертву. Однако вокруг стояла полная, магическая тишина, а Хагалара совершенно не беспокоили возможные зрители.

Он создал магический купол, глушащий все звуки! Нужно было понять это сразу. Все зря! Унижение исказило лицо, производя еще большее впечатление на и так ошарашенного мага. Ладно, пускай игра была только для одного зрителя, главное, чтобы он оказался благодарным.

Справившись с первым удивлением, Хагалар вновь опустился рядом с поверженным противником на колено, переворачивая его на спину и глядя сверху вниз прямо в глаза.

— Дитя, что с тобой произошло, что ты так реагируешь на легкую боль?

Тон мага стал жалостливым, он вновь видел перед собой не противника, а ребенка, и спрашивал, кажется, искренне, не пытаясь выудить информацию, угодную своему хозяину.

– Ты не представляешь, через что я прошел, — Локи намеренно не говорил ничего конкретного, надеясь, что его туманные намеки вместе с великолепной актерской игрой враг интерпретирует самым подходящим образом.

— Твое тело дает определенное представление, — в голосе сквозила неприкрытая жалость, и царевич понял, что именно сейчас он сможет обезвредить самого сильного из своих противников и переманить его на свою сторону. Упустить такой шанс нельзя, и Локи произнес одну-единственную фразу, вкладывая в нее все свои способности и возлагая

все свои надежды.

— Если ты и правда это видишь, тогда зачем мучаешь меня? — прошептал поверженный бог и затаил дыхание, с трепетом ожидая ответа, который определит его судьбу.

— У меня в мыслях не было тебя мучить. Я лишь хотел показать тебе, что магия во много раз лучше оружия. Я не применил и сотой доли своих умений, а ты уже у моих ног, — отозвался маг, чуть сильнее сжимая плечи своей мнимой жертвы. — Я дам тебе магию, я покажу тебе все, начиная с огненной, к которой у тебя явно врожденные способности. Обучить тебя в поселении будет даже проще, чем во дворце, ведь здесь магия сама так и просится в руки, ты должен и сам чувствовать.

Это был крах. То ли маг не понял, что в свои слова вкладывал царевич, то ли не хотел понимать. Все, все утроенное представление, отнявшее столько сил и потребовавшее приступить через гордость, — все было напрасно!

— Всеотец приказал учить меня? — тихо спросил Локи, потеряв весь интерес к разговору и в полной мере ощутив все то унижение, через которое пришлось пройти ради призрачной цели.

— Нет, конечно, — Хагалар покачал головой. — Неужели, юный Локи, ты не можешь учиться, когда над твоей головой не щелкает кнут? Жаль, если так. Ну да я тебя не спрашиваю, я ставлю тебя перед фактом. Ты будешь учиться магии.

— Неужели заставишь? Как? — сейчас придется придерживаться роли перепуганного ребенка. Тем более, что, когда сильный маг стоит над твоим распростертым телом, упирая руки в твои плечи — поневоле начинаешь чувствовать себя жалким. — Сломаешь мне руку? Или просто изобьешь до полусмерти? Скажи заранее, чего мне бояться.

Хагалар сжал его плечи еще сильнее, не от злости, но от сочувствия и, отвернувшись, чтобы не смотреть в глаза, ответил:

— Если великий Один не видит другого способа заставить ребенка учиться, кроме как избив его до полусмерти, то я сторонник других методов, — медленно и чинно произнес он. — Ты разве не видишь свою выгоду? Мальчишки, вроде тебя, обожают войну, так ты сможешь быть в ней первым! Ты сможешь повелевать стихиями и прочими красивыми штучками. Конечно, твой потенциал совсем не так хорош, как когда-то. Я говорил и говорю, что время уже безвозвратно упущено, но еще можно что-то наверстать. Я дам тебе силу и не причиню боли.

— Что я должен буду отдать взамен? Жизнь, свободу или разум? — поинтересовался Локи, не выходя из образа отчаявшегося и загнанного в угол пленника. В его голове никак не укладывалось одно: зачем маг предлагает ему учиться? Если он не знает, кто такой младший сын Одина на самом деле, соглашаться, безусловно, нельзя — он поймет истинную сущность царевича после пары занятий. Но даже если и знает, все равно. Почему именно сейчас, когда он вырос, кто-то хочет учить его магии? Таки приказ отца?

Локи не просто так спросил про приказ. Он понимал, что, какой бы ответ не получил, все равно останется в выигрыше. Если маг ответит «да», значит, знает о том, что перед ним полуётун, значит, он один из шпионов Одина, которому поручено подготовить царевича к какому-нибудь важному походу, откуда, скорее всего, он не вернется живым. А если ответит «нет», то Локи легко может заявить, что учиться не желает.

— Ты меня пугаешь, ребенок, — Хагалар поднялся на ноги, увлекая Локи за собой. — Я понимаю, что сейчас твоя жизнь больше напоминает кошмар, чем сказку, но зачем же всех во врагов записывать?