Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— И ты ни в чем не раскаиваешься? — потрясенно спросил Тор. Он был уверен, что смутит мага своим настойчивым любопытством и вынудит рассказать подробности, но нет.

— Чего сожалеть о том, что уже случилось? — пожал плечами Хагалар. — К тому же я после своих немыслимых преступлений покинул Асгард и не собирался возвращаться, а когда вынужден был, то не вернулся во дворец, а остался в поселении преступников, где мне, с точки зрения законов Асгарда, самое место.

— Но ты… — Тор не нашелся, что ответить. Да можно ли хоть чем-то смутить пожилого мага? Сам сын Одина обвиняет его в страшных преступлениях, а ему хоть бы хны.

— Тогда ответь на другой вопрос.

— Хорошо.

— Как тебя зовут на самом деле?

— И снова ты задаешь тот вопрос, на который я могу ответить как угодно, — Хагалар притворно вздохнул. — Я не помню родителей, так что не помню своего имени и тем более не помню имени

своего отца. Во дворец я пришел под именем Альрика, но за свою жизнь я сменил шесть или семь имен, точно не помню, и «Хагалар» — ничем не хуже, чем любое предыдущее. Если же ты спросишь меня о моей жизни, то и тут я ничего не могу тебе толком рассказать. Одно из первых моих воспоминаний — как отец убивает мать, но, может, то просто сон был, а я запомнил — такое у детей часто случается. Скорее весь мой клан ушел на войну, когда я был совсем крохой. Я попал к Гринольву, жил у него до отрочества. Потом сбежал в армию, где у меня были неплохие успехи. Из армии попал во дворец, а там Один приблизил меня к себе. Поскольку сперва я ничего не умел, то все больше выполнял его мелкие поручения, потом постепенно все более сложные. Как таковой должности тогда ни у кого не было, каждый делал то, что говорил Один. Я много воевал, ну да я рассказывал о своих подвигах. Потом, когда война закончилась, некоторое время я еще служил во дворце, но потом возжелал того, чего был недостоин, обиделся на отказ Одина и ушел из Асгарда. Вот и все. Ничего впечатляющего.

— Чего же именно ты оказался недостоин? — полюбопытствовал Тор, надеясь узнать хоть что-то интересное. Пока Хагалар не рассказал о себе ничего толкового, чего-то, чего нельзя было понять без беседы.

— Да ничего особенного. Я, как и многие другие придворные маги, хотел обучать Локи колдовству, но Один всем отказал, в том числе и мне. Я обиделся и ушел.

— Из-за Локи?

— Нет, конечно, пусть не выдумывает себе, что он такой ценный. Много всего накопилось, много противоречий с самим Одином да и не только с ним — со многими. Мелкие дрязги, которые грозили перерасти в глобальный конфликт. Мне было проще уйти.

Тор чувствовал себя обманутым. Хагалар рассказал многое, но одновременно — совершенно ничего. Будто и не было этого разговора. Задать бы какой-нибудь дополнительный вопрос, но какой? Повисла тишина, и старый маг, не дождавшись новых вопросов, направился к дверям, но в створках остановился, повернулся и сказал:

— Плоть и кровь Одина, у меня для вас с Локи задание.

— Какое? — встрепенулся Тор.

— Подумайте на досуге и сформулируйте хотя бы один вопрос, на который я вынужден буду дать вам значимый ответ, — Хагалар рассмеялся и вышел за дверь, оставив Тора в бессильной злобе сжимать и разжимать кулаки. Старец не лгал, он просто издевался!

Черная Вдова была ужасно разочарована всем происходящим, а особенно тем, что ее не пустили ловить людей, хотя она могла привлечь здоровых и сильных мужчин, которые переживут множество экспериментов. Всё чаще то тут, то там слышались призывы не только к уничтожению старого человечества, но и к созданию нового: гомункулов, искусственных людей, которые будут ровно такими, какими их захотят видеть боги. Это была новая интересная идея, в которой Фену могла принести пользу, но большинство поселенцев видели в ней только куклу для удовлетворения собственных страстей. Даже члены фелагов, где она работала, не сразу проникались к ней уважением. Сперва все асы считали, что она только и может, что соблазнять мужчин. А все потому, что обычным асиньям соблазнять мужчину трудно, они вынуждены напрягаться, тратить силы, думать о манерах и поведении. У Фену все было наоборот: для нее естественно было соблазнять и неестественно — вести себя в обществе прилично.

И пускай в Мидгард дорога ей заказана, но все же ее несравненные таланты в ближайшее время не раз послужат на благо Асгарда. Во-первых, недавно стало известно, что в течение месяца прибудут сыновья Одина. Началось все с того, что прошлой ночью неожиданно появился Локи. Он пробыл всего пару часов, переговорил с мастерами, подтвердил, что вскоре приедет с братом и людьми, которые не должны увидеть ничего предосудительного, и растворился в ночи, чтобы к утру вернуться в дворцовые покои. Это известие не обрадовало поселенцев: слишком многое надо было скрыть от Тора и его приятелей. Маги решили отгородить часть поселения и там работать над проектами по модернизации Асгарда и уничтожению человечества. В обязанности Фену входило соблазнить Тора и, пока он будет спать после бурной ночи, вколоть настойку, которая за несколько месяцев отправит его в Хельхейм, оставив Локи единственным наследником трона. Фену не верила, что жидкость, которую на все лады расхваливали естественники, действительно столь смертоносна. Яд медленно убьет, если вкалывать его в

течение многих недель — о таких отравлениях Фену слышала. Однако ее убедили, что сочетание науки и магии не подведет, и одна порция отравы не даст старшему сыну Одина дожить до конца года. Проще и безопаснее было бы подмешать настойку в напиток, однако отвратительный вкус не глушил даже мед. Фену с куда большим удовольствием пустила бы в царскую вену несколько пузырьков воздуха и понаблюдала бы за быстрой смертью, но тогда царевич умрет в поселении и заочно приговорит всех к казни.

Была и еще одна важная мелочь, о которой забыли мастера, но помнила Черная Вдова: если Тор погибнет бесславно, то со своей смертью точно не согласится, и даже если все отверстия в его теле замажут воском, это не помешает духу стать драугом. В семье Фену о драугах знали не понаслышке, поэтому, если возвращались в дом в ночное время суток, стучались три раза, а не один, и горе тому, кто забывал об условном сигнале. Если Тор станет драугом и явится на свой поминальный пир, то Локи точно не вступит в права наследования и всё пойдет прахом. С другой стороны, если сделать защитные амулеты и найти заклинания, то драуга можно подчинить. Он же легко принимает животное обличие, а значит, никто не заподозрит очередную овцу или корову. Главное, дождаться, чтобы драуг покинул тело. А значит, надо каким-то образом оказаться рядом с умирающим Тором, который наверняка умрет в Гладсхейме. Как туда попасть — пока не было идей, и Фену решила не терять зря времени, а найти нужное заклинание и потренироваться. Она не боялась ни привидений, ни чудовищ, справедливо считая себя более страшным чудовищем, но все равно не следовало забывать об осторожности.

Вторая просьба поступила от Хагалара, причем в письменном виде. В последнее время он со всеми обменивался письмами, безвылазно сидя во дворце и обещая, что не сегодня, так завтра вернется вместе с Алгиром и Берканой. Эти двое неплохо развлекались в чертогах Одина — от них писем так никто и не дождался. Послание, адресованное Фену, гласило, что вместе с Тором прибудет человек — мужчина, которого надо не соблазнить, а влюбить в себя романтичной, красивой любовью, чтобы он пошел на подвиг ради любимой, а именно — на драку с Гринольвом в своем демоническом обличие. Эта просьба была настолько странной, что Фену не знала, что и думать. Человек дерется с асом? У человека есть демоническое обличие? Это было заманчиво. Фену задумалась, от кого лучше родить: от старшего царевича или от земного чуда-юда? Она была немолода, и ей пора задуматься о детях от других мужчин, раз уж соблазнить Локи не вышло. После долгих раздумий Черная Вдова остановилась на ребенке от чудовища-человека. Пусть сперва подерется с Гринольвом, покажет свою доблесть и удачу, а потом она даст ему то, ради чего он пойдет на подвиг.

Правда, красиво и долго соблазнять, ходить кругами и щебетать нежности она не умела. Обычно между первой встречей и успешным соблазнением проходило всего около получаса, а сейчас требовалось распалить человека настолько, чтобы он ради красавицы совершил подвиг; но не настолько, чтобы он бросился на нее с недвусмысленными намерениями до подвига. Это сложно, но Фену трудностей никогда не боялась.

====== Глава 93 ======

Почти месяц Локи сидел во дворце и отчаянно скучал, несмотря на надоедливых мидгардских гостей и попытки старых дворцовых приятелей поднять настроение. До падения в Бездну жизнь в Гладсхейме полностью устраивала воспитанника Одина, но сейчас его ждали поселение, второй водопровод, подросты елочек, краденные почвы и реформа образования. Было необходимо любой ценой вернуться в мир отверженных, укрытый куполом от Хеймдалля. Там можно откровенно поговорить с Хагаларом и получить обратно портрет настоящей семьи, который старик упрятал в подпространственный карман сразу после ритуала. Да и встречу с сестрой нельзя надолго откладывать, что бы по этому поводу ни думал поганый маг. Царевна вскользь упомянула, что во время жертвоприношения младенца пыталась убить сама Тень Одина. Локи жаждал подробностей несостоявшегося убийства и хотел узнать настоящую дату своего рождения. Да и давно пора забрать из Етунхейма жертв беспечности Наутиз. Если не самих ученых, то хотя бы тела.

Одним словом, поводов вернуться в поселение было предостаточно, особенно в свете скорого визита братца, который не должен раскрыть чужие тайны. Пару ночей назад Локи поехал в мир отверженных на несколько часов, чтобы удостовериться, что с Иваром всё в порядке. Короткая вылазка утомила и облегчения не принесла, поэтому, встретив следующим утром отца, Локи обратился к нему с речью:

— Могу ли я вернуться ненадолго в поселение?

— Сейчас? — переспросил Один, и в одном только голосе Локи послышался жесткий отказ. — Помнишь ли ты, что скоро состоится свадьба Сиф? А после торжества ты отправишься в поселение вместе с братом и нашими гостями.