Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

На втором месте после отвратной еды стоял душ, а точнее, его отсутствие! Асгард был переполнен горячими источниками, поэтому асы мылись чаще всего прямо в них, либо же в банях, которые топили торфом! Речи не шло о том, чтобы принимать душ хотя бы раз в день.

На третьем месте по неудобству стояли постели. Богато убранная комната, шикарная кровать с золотой резьбой, которой позавидовала бы даже жена президента, а на ней матрац, набитый сеном! Перьевая подушка и многочисленные шкуры! Ни о каком постельном белье в Асгарде не слышали, а покрывало на кровати служило только для красоты. А, главное, вставали асгардцы в пять-шесть часов утра, когда на улице была кромешная тьма. Хотя кромешная тьма в это время года была почти весь день. Ужинали они около семи вечера и практически сразу ложились спать.

Все эти мелочи, соединяясь вместе, делали пребывание в Асгарде невыносимым. И не спасали даже золотые подарки и невероятные красоты. Повезло еще, что в путешествие Джейн отправилась не одна, а вместе с Брюсом Беннером, которого давно знала и чьими работами восхищалась. Они проводили много времени вместе, беседуя о последних достижениях

науки или жалуясь на неудобства местной жизни и осматривая огромный дворец с непроизносимым именем. Дворец был настолько огромен, что заблудиться в нем ничего не стоило, поэтому они не возражали против сопровождающих. Доктора обхаживали воины в смешных шлемах и средневековых латах, а ее — подруги королевы и молодые знатные девушки, не перестающие прясть. Кроме них часто приходил не то учитель Тора, не то друг Одина — Джейн так и не разобралась, кем приходится этот ас царской семье. Это был мужчина в самом расцвете сил, большой весельчак и балагур: Джейн не очень любила таких людей, но в Асгарде он разряжал обстановку зубодробительной вежливости, не свойственной американцам, а также, что было гораздо важнее, приносил ей все те мелочи, без которых она жизни не мыслила, вроде мыла, соли или обыкновенного столового ножа. Он единственный, кажется, понимал, насколько сильно людям неудобно в шикарном дворце, и на пятый день даже добыл некое подобие постельного белья: обрезы тонкой ткани, которые можно было положить на шкуры и на подушку. Также он представил гостям свою дочь, рассказал печальную историю и попросил помощи в деле настраивания ее против Мидгарда. Беркана была миловидной девушкой, но с ужасной травмой на пол-лица, которую невозможно было скрыть ни в Асгарде, ни в Америке. Но даже если бы она была первой красавицей, Джейн все равно поддержала бы инициативу нового знакомого, и не только потому, что он делал ее жизнь во дворце более-менее сносной, но и потому что искренне считала: асам не место среди людей, с которыми их роднит только внешность и то случайно. Она с первого же дня стала «оказывать Беркане покровительство» — как обозвал их общение Хагалар.

У бедняжки были странные представления о науке, которой она искренне увлекалась, но в которой ничего не понимала. Она верила в две невероятные вещи: в алхимию и в любовь между человеком и богом. Джейн за последнее время прочитала мифы достаточно большого количества народов и поняла одно: ни один брак смертного и бессмертного не закончился счастливо хотя бы для одной из сторон. Она сама едва избежала такого брака, и сейчас ее долг отговорить от опрометчивой глупости Беркану, которая казалась тепличным растением, боящимся не то что лишний шаг сделать, а даже сказать лишнее слово — да ее собьет первая машина, изнасилует первый маньяк, обманет первый проходимец. Кто бы ни был ее возлюбленный, не будет же он сидеть с ней сутками. Да и зачем ему такая морока?

Рассуждая таким образом, Джейн направила очередной разговор о Мидгарде в нужное русло.

— Тор рассказал, что скоро свадьба Леди Сиф с каким-то высокопоставленным чиновником, — заметила она как бы между делом.

— Да, — кивнула Беркана так серьезно, словно поняла, кто такой «чиновник». — Сиф давно пора выйти замуж. Правда, мы ждали, что она выйдет за Тора. Но раз так, то так. Ей уже некуда откладывать брак.

— А сколько же ей лет? Когда у «богов», — Джейн едва подавила смешок, — принято венчаться?

— Ей в прошлом году минуло совершеннолетие. По-вашему — это двадцать один год, по-нашему — около полутора тысяч зим.

— Неужели у вас женщины выходят замуж так поздно? — удивилась Джейн. — Я считала, что у древних племен, я хотела сказать, у древних богов, выходят замуж гораздо раньше.

— Так и есть, — кивнула Беркана, не расслышав оговорку про племена. — С ваших пятнадцати девушка может искать себе мужа, но до двадцати одного года ее жизнью и замужеством распоряжаются родители, а после — она сама решает свою судьбу, хотя против воли родителей вряд ли пойдет. После совершеннолетия любая незамужняя девушка понимает, за кого стоит выходить замуж, а за кого нет, — Беркана тяжело вздохнула.

Не так давно Джейн интересовалась у Тора подробностями положения женщины в Асгарде с юридической точки зрения. К своему огромному удивлению, она выяснила, что женщина в этом царстве темного Средневековья и отсутствия вилок почти не ущемлена в правах. Она владела собственностью, вела дела на ферме, командовала рабами, разве что не отвечала в суде. Она имела право на собственное мнение, а мнение клана или даже мужа не было для нее обязательным к исполнению. Джейн видела памятники, поставленные мужьями в честь своих почивших жен, дочерей и наложниц, и везде были вырезаны слова благодарности и восхищения. Чтобы жениться на девушке, мужчине надо было заплатить достаточно большой выкуп, а также преподнести специальный подарок. Женщина тоже вносила приданное в копилку общего бюджета, которое оставалось за ней в случае развода. Развод в Асгарде был делом обычным и мог быть инициирован сущими безделицами: со стороны мужа, например, тем, что жена носит мужскую одежду, а со стороны жены тем, что муж носит чересчур женственные вещи или поддерживает дружеские отношения с ее братом. Даже после свадьбы женщина душой и телом оставалась в том клане, в котором выросла, и если муж ссорился с ее семьей, то она вставала на сторону своих родичей и могла лично мстить мужу за обиду или гибель, принесенную ее родственникам. Джейн внимательно слушала Тора, но ничего не понимала. При всей своей отсталости, при всей своей бедности и трудностях жизни во многих юридических вопросах Асгард обгонял Америку и Европу пятидесятых годов двадцатого века. Рассказывал Тор также и о законах касательно усыновленных детей. Это был слишком уж явный реверанс в сторону Локи, которого Джейн жаждала видеть хотя бы в тюрьме. Признанные незаконнорожденные, а также приемные дети полностью уравнивались

в правах с законными, так что Локи имел полное право претендовать на трон Асгарда! С одной стороны, неслыханное равноправие, но с другой: еще тысячу лет назад вовсю соблюдался обычай, что если ребенок рождался слабым, его без всякой жалости оставляли умирать. Подобного рода противоречий в асгардских законах было множество. Даже имя ребенку выбиралось не просто так: как и на Земле, детей часто называли в честь предков. Но только если в Америке так поступали, чтобы почтить память, то в Асгарде считалось, что удача и сила родственника, особенно недавно погибшего, перейдет к ребенку. А если родители считали себя удачливыми, то составляли имя ребенку из кусочков своих имен, и неважно, что такого сборного имени не существует! Если же в клане считалось, что в роду счастливым был первый слог, к примеру, «сиг», то все члены клана имели имена, начинающиеся именно на эти три буквы. И неспроста имена царицы и ее сестры начинались с одной буквы «Ф», то есть с руны «ферху», или «фену», означающей, помимо всего прочего, «богатство» и «крупный рогатый скот», в котором и измерялось богатство в Асгарде. Имя должно было приносить удачу, на которой в Асгарде были помешаны буквально все. Она ценилась больше, чем ум или доблесть. Потерять ее — значило лишиться всего. Даже внешняя красота аса считалась по удаче, и самые уродливые старики назывались красивыми, поскольку были удачливыми. По сравнению со всем этим безобразием тот факт, что мальчиков считали вполне взрослыми и самостоятельными, начиная чуть ли не с двенадцати лет в пересчете на земные года, уже не показался Джейн странным. В африканских племенах взросление наступало и того раньше. Разве что в Африке взрослыми считались те, кто мог заводить семьи, а в Асгарде юноше было категорически запрещено жениться раньше шестнадцати. По словам той же Берканы в пятнадцать лет девочка могла подыскать себе мужа, а юридически совершеннолетней она становилась только в двадцать один год — на пять лет позже, чем юноши. А если еще в пересчете на асгардские годы… Одним словом, о жизни Асгарда можно было написать диссертацию, только защищать ее в Америке негде.

Увлекшись воспоминаниями, Джейн не заметила, что Беркана молчит и тяжело вздыхает, причем явно показательно, ожидая, что ее спросят о причине вздохов. Пришлось подыграть.

— Что с тобой? — ласково спросила Джейн, сосредотачиваясь на разговоре.

— Мне грустно от того, что я уже упустила свою весну.

— И сколько же тебе лет? — как бы невзначай спросила Джейн — Ты выглядишь очень молодо.

— Двадцать два по вашему исчислению.

— И это значит «упустила весну»? — прыснула Джейн. — Прости, но ты всего на год старше Сиф. Да и почему ты не вышла замуж раньше? Почему тебя родители не выдали замуж? Хагалар разве не.?

— Хагалар не так давно со мной, — Беркана спрятала лицо в ладонях. — Я росла с матерью, мы жили отдельно от клана, а она не спешила выдавать меня замуж: слишком хорошо у меня получилось вести хозяйство. Я была ее единственной дочерью.

— А, понятно, — кивнула Джейн, напомнив себе об осторожности: Беркана была очень ранимой девушкой, совсем не похожей на жен викингов, какими их по книгам представляли люди. — А чем тебе грозит отказ от замужества?

— Я не хочу выходить замуж в Асгарде, — увильнула от ответа Беркана. — Я хочу выйти замуж за человека, пожить зим двадцать в браке, родить ребенка, а потом вернуться и решать свою судьбу дальше.

— Чьих зим двадцать? — с подозрением переспросила Джейн.

— Ваших, конечно, не наших. Двадцать зим для нас — не срок.

Джейн многозначительно кивнула. Система исчисления богов была настолько мудреной, что Хагалар с Берканой объясняли ее недавно вдвоем, отчаянно путаясь в показаниях. Джейн поняла так, что во всех мирах Иггдрасиля год был одинаковым, но живые существа старели по-разному. В Мидгарде люди взрослели каждый год, в Асгарде и Етунхейме те же возростные изменения происходили за шестьдесят девять лет, в Ванахейме — за двадцать четыре года, в Муспельхейме — чуть ли не за сто лет. Из-за этой неразберихи элементарной единицей времени был выбран природный год — время оборота миров вокруг Солнца, — но дни рождения и годовщины справлялись в Асгарде раз в шестьдесят девять лет, а летоисчисление велось эпохами. Каждые сто пятьдесят асгардских лет, то есть почти десять тысяч земных, начиналась новая эпоха и года считались заново. Сейчас шла двенадцатая эпоха, а год — 5644-й. Про Одина говорили, что он родился в предыдущей эпохе, причем чуть ли не в самом ее начале. Разобраться в том, каким образом все миры вращаются вокруг Солнца, не попадаясь на глаза ракетам и спутникам Земли, Джейн так и не смогла, как и осознать, в одной ли реальности Мидгард с Асгардом или в параллельных. Из всей этой сложной системы она вынесла одно: в этом году не празднуют день рождения никого из царской семьи, потому что дата не круглая. Еще она с трудом, но узнала, когда день рождения Тора — в третий день кровавого месяца — и даже посчитала, что это вроде бы девятнадцатое октября. Если она правильно поняла то, что ей пытались донести асы, то, раз в прошлом году праздновали совершеннолетие Сиф, значит, была круглая дата. И значит Беркана старше ее не то на семьдесят лет, не то почти на сто сорок — да, и в самом деле, — совсем старуха, упустившая шанс на счастливый брак.

— Я понимаю твое желание путешествовать, — собралась с мыслями Джейн. — Это круто. Круче, чем сидеть безвылазно в Асгарде. Тебе, наверняка, скучно. Но зачем обязательно выходить замуж? На Земле женщина самостоятельна и без мужа, может даже стать президентом своей страны. Мне уже немного за тридцать — это, по-вашему, две тысячи, что ли? Но я не замужем и не собираюсь прямо сейчас кого-то искать. На Земле есть много приятных, интересных вещей, на Земле у каждого есть паспорт и деньги, можно найти работу, хобби и развлекаться. А в быту помогают машины — посуда и белье моются автоматически, женщине не надо проводить все время на кухне. Вот скажи, чем ты занималась, пока жила с матерью?