Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Так это он разработал вирус, гениальный он наш?
— Нет, — покачала головой Кауна. — Он занимается не этим. И лучше не видеть, чем именно, — с этими словами Кауна удалилась. Больше всего ее предупреждение было похоже на месть за задержку осуществления плана уничтожения человечества. Всё этим ученым вынь да положь на блюдечке — а кто будет думать о последствиях, если не мастера! Обеспокоенный судьбой бывшего софелаговца, Хагалар последовал за целительницей, но в дверях столкнулся с мастером логистики, повторив недавний горестный подвиг Ингвара. Алгир схватил его за плечи и не дал проскользнуть мимо, всем своим видом давая понять, что его дело совершенно точно не терпит отлагательств.
—
— Да вот не успел приехать, как меня огорошили сперва фонари, а потом не в меру предприимчивые асы, которые эти самые фонари и установили, — бросил Вождь, мягко пытаясь высвободиться. — Мне срочно надо к нашему больному Ивару.
— Подождет твой Ивар, обязательно подождет, — мастер логистики проявил несвойственную ему настойчивость, и Хагалару пришлось сдаться. — Что ему сделается? Он уже пять ночей в коме и еще столько же пробудет. Не рассыплется. Я о другом хотел поговорить.
— Если ты про боеголовки…
— Нет, нет, я о другом. Но тут прочитать проще, чем рассказать, — Алгир протянул свернутый пергамент. — Мои ребятки в других мирах постарались. Вот это Муспельхейм. А это Свартальвхейм. Немного Хельхейма, ну, разбирайся сам. Солнышки мои ясные работали, не покладая рук.
Хагалар схватил первый же документ и невнимательно пробежал глазами. Нахмурился. Прочитал внимательнее. Взял второй документ, третий, четвертый. Это были отчеты, расшифрованные диктофонные записи, тайные договора и подслушанные разговоры. Чего там только не было.
— О Иггдрасиль! — с трудом выговорил Хагалар, прочитав едва ли половину бумаг.
— Я вот так же вначале подумал, а потом поразмыслил и решил, что все к лучшему, — пояснил Алгир. — Семь миров клянчат Локи на троне, но, сам понимаешь, раньше, чем через полсотни зим, это невозможно. Надо лишь дать гарантии. Мы ведь тоже о его благе печемся.
— Позволь уточнить, mein Lieber{?}[милый мой], то есть вы всё это, — Хагалар выразительно обвел рукой кипу свитков, — провернули с помощь осколков Тессеракта? Вы неосторожны: почему у вас их еще не отобрали и не развязали новую войну?
— Тут волноваться не о чем. Никто не знает, что осколки на нас. Все уверены, что есть аналог Радужного Моста. Что не мы прыгаем по мирам. Что устройство работает. Тайное. Секретное. Так как здоровье нашего царевича? Если все в порядке, то сходи с ним в другие миры. Объяснись. Du bist grade sein Vormund{?}[Ты же его опекун]. Наобещай мирам то, чего они хотят.
— Ты говоришь о заговоре против царской власти как о прогулке верхом, — съязвил Хагалар.
— Да разве это не просто? Всеотец уже раз менял царя Асгарда. На своего старшенького. Кто же помешает теперь на младшенького?
— Ты прекрасно знаешь, что.
— Ну пятьдесят-то зим — не срок. Иномирцам лишь гарантии нужны, сам понимаешь. Что Локи взойдет на престол. Что все изменится. Для них к лучшему.
— Все гораздо сложнее, чем тебе кажется, мое старое счастье, — пробормотал Хагалар, просчитывая все возможности. — Я напишу своей шпионке — пусть немедленно приезжает. Как же это все не вовремя!
Алгир не разделял его скептицизма. Он наивно полагал, что стоит пообещать мирам всевозможные блага, как они тут же перестанут бузить и пятьдесят зим или даже больше терпеливо прождут воцарения Локи, ведя себя тише воды ниже травы. А у Хагалара не было сомнений в том, что решать межмировые конфликты надо сейчас, а не через пятьдесят лет. Только вот заниматься этим некому. С диким трудом, едва отбившись от приставучего и очень медленно разговаривающего мастера логистики, Вождь добрался до дома, где лежал Ивар в окружении целителей и парочки уставших боевых
— Девочка моя, поведай блудному мне, что случилось, — попросил Вождь у Отал — своей немолодой протеже.
— Я сама немногое видела, — женщина сладко зевнула и с чувством потянулась, прогоняя остатки сна, — aber ich habe gehort{?}[но слышала]…
Двух минут сжатого пересказа хватило Хагалару, чтобы осознать всю серьезность положения. Для очистки совести он просканировал Ивара изнутри, ни на что особо не надеясь. Ивар был неестественно бледен и совершенно не походил на метавшегося в бреду Локи. Хагалар остался с ним, отослав магов спать. Голова шла кругом от навалившихся разом проблем и предложений. Близился рассвет и появление старшего царевича вместе, а Хагалар все никак не мог решить, что делать дальше: то ли возвращаться во дворец, то ли вызывать Царицу Листиков и прямо сейчас обсуждать международную тайную политику, то ли… То ли явиться к Одину, рассказать обо всем, снять с себя ответственность и пусть горит всё синим пламенем, и поселение в первую очередь со всеми своими политическими играми и мечтами о мировом господстве, а также боеголовками, вирусами и газовыми фонарями, которые отлично сочетаются с цветом этого самого пламени.
Один Всеотец, законный правитель Девятимирья, был вполне доволен происходящим. Верная супруга мягко, но подробно допросила Локи о снах и выяснила, что помнит он их урывками и не воспринимает всерьез, как и многие моменты собственной жизни: потребовалось несколько часов, чтобы расставить по местам многочисленные воспоминания об Асгарде и иномирских походах. Заодно вскрылись отдельные приключения царевича в Бездне, которые по антуражу не относились ни к одному из миров Иггдрасиля. Посторонних частиц в его теле больше не было — по крайней мере, так утверждала Эйр после подробного всестороннего исследования.
— Его высочество очень сильно истощен как физически, так и духовно, — таков был вердикт целительницы. — Несколько дней ему следует правильно питаться и отдыхать, а потом постепенно переходить к тренировкам. Борьба с инородными частицами отняла у него все силы.
В ту же ночь Один пробрался к спящему Локи и вложил в руки слабенький артефакт из Етунхейма — преображение свершилось молниеносно, но даже не разбудило спящего. Несмотря на кровомагию и прочие внутренние изменения, полукровкой Локи остался вместе со всеми преимуществами и недостатками своей истинной природы.
— Что ж, Асгард спасен, пора готовиться к свадьбе, — заявил Один царице перед сном.
— Я попрошу мидгардскую деву помочь мне, — предложила Фригг, не открывая глаз: события последних ночей утомили ее нисколько не меньше, чем Локи.
— Очень хорошо, — кивнул Один. — Пусть Тор развлекает ученого мужа, ты — ученую женщину, а я прослежу за нашими новыми бойцами.
С этого дня Всеотец ни на минуту не оставлял без внимания тренировки воинов, получивших невообразимую силу. Не всегда лично, порой через воронов, но он не спускал с них глаз. Трем магам, бывшим в составе группы смертников, повезло особенно сильно: из посредственностей они превратились в избранных. Их силы были настолько велики, что они боялись ими пользоваться, чтобы не устроить наводнение, извержение вулкана или землетрясение. Один собирался попросить Хагалара заняться новыми дарованиями. Старый друг так хотел найти достойного противника, вот пусть и вырастит, если противники априори не сильнее его, пускай и получили свое могущество не благодаря таланту и долгим тренировкам, а путем всего лишь одного смертельно опасного задания. Не зря в Асгарде считали, что никакие таланты и силы не сравнятся с удачей, полученной от предков — защитники Локи только что подтвердили древнюю премудрость.