Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Брюс Беннер примерно представлял себе, чем занимается таинственное якобы научное поселение, поэтому тщательно готовился к поездке, собирая небольшой чемоданчик килограмм на пятнадцать из общего багажа в шестьдесят. И пускай поездку пришлось отложить из-за внезапной поломки оборудования, едва устранимой без электричества, но все же к следующему утру багаж был готов и уложен со всем тщанием. С первыми лучами позднего рассвета Тор ворвался в покои, хотя вчера обещал, что придет в середине дня, то есть не раньше трех. Брюс не выспался и забыл спросить, по какому времени они договаривались: по асгардской двенадцатичасовой системе или по нормальной? Тор, не обращая внимания на отчаянно зевающего друга, одним пальцем поднял пятнадцатикилограммовый чемодан и пошел по роскошным, нетопленным галереями, подействовавшим не хуже контрастного душа. Не выспавшийся Беннер во всех подробностях представлял себе беседы о математике уровня начальной школы с целительницами окрестных усадеб, однако Тор расстроил все его планы. Прогуляв по громадному замку, по мнению наручных часов, с четверть часа,
Тор резко сорвался с места и полетел с сумасшедшей скоростью: холодный воздух рассекал глаза, норовя обморозить все незащищенные одеждой части тела, а за каждый вдох приходилось бороться. Если бы эта изощренная пытка длилась хоть на одну минуту дольше, то авантюра Тора точно закончилась бы гибелью последнего в объятиях Халка. Как впоследствии посчитал Беннер, они летели со скоростью, превышающей сто двадцать миль в час.
— Добираться до поселения по снегу — сплошная мука, — пояснил Тор, опуская стремительно зеленеющего Беннера на снег перед высоким частоколом. — А так добрались с ветерком. Правда, здорово?
Брюс, немного отдышавшись и успокоив бешено колотящееся сердце, решил не устраивать разборки. Сам дурак, что не предупредил о возможных последствиях. Халк еще немного порычал, но все же затих к вящей радости доктора. Брюс поднялся на ноги, опираясь на руку Тора и отряхиваясь. Синий плащ с глубоким капюшоном даже не намок от лежания в снегу.
Частокол с большими резными воротами ничем не напоминал город богов, скорее — средневековую европейскую крепость века эдак тринадцатого или четырнадцатого. И откуда неведомые строители взяли столько больших крепких бревен, если почти все леса в Асгарде сведены? Да и зачем делать деревянные стены, когда вокруг валяется столько надежного и не вспыхивающего от одной спички камня? Внешние стены магическо-научного мира совсем не впечатляли, но Беннер по себе знал, насколько обманчива бывает внешность и первое впечатление, по ней составленное.
Ворота, высотой не менее четырех ярдов, открылись с трудом и скрипом, явив не только пожилых асов в плащах из некрашеной ткани, символизирующих низшее происхождение, но и немыслимую мешанину запахов, прежде надежно удерживаемую магическими бревнами. Беннер пожалел, что не взял с собой противогаз — слишком хорошо знал, что это за немыслимая смесь газов. Пары хлора, азота… боги дорогие, что еще там понамешано?!
— Тор, постой, туда нельзя входить! — Беннер схватил друга за руку до того, как тот двинулся навстречу местным ученым. — Задохнешься.
— Да брось, так только сначала, — отмахнулся Тор, ничего не смыслящий в отравляющих веществах. — Сейчас привыкнешь и не почувствуешь.
— Его высочество совершенно прав, — подобострастно склонился ас, сильно прихрамывающий на правую ногу, — все вредные соединения фильтруются, запах — остаточное неприятное явление, к нему привыкаешь. Но позволь оказать тебе любезность, ученый друг из Мидгарда.
К Беннеру подошел другой невысокий мужчина, чье лицо было полностью скрыто бородой, пышными усами и теплой шапкой. Он сделал пару пассов руками прямо перед носом Брюса: дышать стало тяжелее, зато противный запах исчез.
— Вот и все. Просто немного волшебства, Euer Gnaden{?}[Ваша Милость], — маг поклонился лично Беннеру, чем привел того в настоящее смущение. — Двери научной деревни раскрыты перед тобой, первый смертный муж, благословленный самим Одином.
Брюс ответил столь же искренним, правда, неуклюжим приветствием: за месяц, проведенный во дворце, он привык к тому, что с ним обращаются неизменно вежливо, но снисходительно, а отверженные мгновенно возвели его на пьедестал за неизвестные лично ему заслуги. Это было приятно, хотя и настораживало. Ученые расступились, пропуская его вперед вместе с Тором, и он торжественно вступил на территорию главного научного оплота Асгарда под петушиные крики и гусиные переговоры — в поселении жило много домашнего скота, хотя на улице никого не было видно. Скрипучие ворота за спиной закрылись без малейшего звука, отрезая гостей от бескрайнего горизонта.
За деревянным магическим частоколом оказался обычный средневековый городок с десятками одноэтажных домиков, без господских домов и церквей. Перед домами стояли разноцветные столбы, похожие на информационные, а некоторые дома были украшены стилизованными изображениями овощей, фруктов и животных. Из печных труб и дыр в шиферных, дерновых и соломенных крышах валил дым. Снег с многочисленных дорожек был счищен и представлял собой причудливый калейдоскоп цветов. Больше всего поразило Беннера отсутствие нечистот от людей и скотины. Навоз — главная проблема человечества вплоть до начала двадцатого века — в Асгарде отсутствовал, и если в золотой столице Беннер даже не вспоминал о таких типичных заботах недавнего прошлого, то крепость отверженных слишком сильно напоминала картинки из учебников по истории. Чистота стала приятной неожиданностью, ведь где есть она — там нет инфекций. Люди додумались до стерилизации только в девятнадцатом веке, когда хотя бы операции стали проводить чистыми руками и прокипяченными инструментами. Асы, далеко отставшие от людей почти во всех сферах жизни, о гигиене знали.
Проводники, не дав толком осмотреться и запомнить дорогу, повели гостей в один из ближайших домов, перед которым стоял столб синего цвета — в местный
Беннер множество раз представлял себе научный мир Асгарда, где создали такую потрясающую вещь как целительные камни. Разумеется, он не ожидал увидеть огромной стерильный, оснащенный по последнему слову техники, научный центр с белыми стенами, кондиционерами и электронными микроскопами. Скорее он думал о нагроможденных друг на друге алхимических лабораториях средневековой Европы, уставленных колбочками со ртутью, серой, мочой и тушками летучих мышей. Однако его самые худшие предположения не подтвердились. Внутри дома, практически лишенного окон и освещаемого масляными лампами и факелами, стояло много как допотопного оборудования вроде щипцов, плошек и тиглей, так и неизвестной техники из разных миров, напоминающей центрифуги и микроскопы, работающее без электричества. Поселенцы с большой охотой показали немыслимый для человечества маленький прибор, который по капле крови или волосу мгновенно определял то, что Беннер привык называть последовательностью нуклеотидов: хромосома любого живого существа раскладывалась на мельчайшие частицы за считанные минуты, наглядно демонстрируя любые участки ДНК и даже транспозоны! Хотя ученые Асгарда и называли мобильные участки ДНК неизвестным Беннеру словом, он быстро догадался, что речь идет именно о них — о том, что до начала двадцать первого века считалось просто геномным паразитизмом: участки, самопроизвольно перемещающиеся и размножающиеся в пределах генома. Местные ученые хвастались, что давно и подробно изучили их, а также, что если в хромосомный прибор положить два разных кусочка кожи, то можно спокойно менять последовательность генов, вставляя в цепочки, спаривая между собой негомологичные участки хромосом и достраивая цепочки подобно тому, как поступают простейшие, захватывая чужие кусочки ДНК и встраивая себе в геном. Беннер только рот раскрыл от изумления — лампы с рыбьим жиром и вершина генной инженерии стояли на одном столе и прекрасно уживались друг с другом. Местные ученые, видя его замешательство, подлили масла в огонь, наглядно продемонстрировав свою основную сферу деятельности: сочетание науки и магии придавало волшебным артефактам практически любые свойства. По словам местной администрации, ученые Асгарда занимались не столько чистыми научными исследованиями и усовершенствованием своего отсталого мира, сколько поддерживанием магической гармонии Девятимирья. Они сами или, в случае сопротивления, элитные войска Одина, изымали обнаруженные сверхсильные артефакты, хранящие в себе ужасающе много энергии, и возвращали вместо них несколько маленьких, в сумме дававших столько же энергии. В поселении скопилось множество сильных магических штучек, запрещенных к использованию. Из них постепенно изымали магическую боевую энергию и перерабатывали в полезную для общества.
— Сверхсильные артефакты образуются сами раз в несколько сотен лет, — пояснили ученые. — Научно доказано, что каждый из них питается энергией своего мира, истощает его и в конце концов приводит к гибели. Если им воспользоваться на войне, то порвется сама ткань мироздания. Справиться с артефактами под силу только чистокровным магам-асам, не полукровкам. Это еще одно доказательство превосходства нашей расы над всеми прочими.
У Беннера, как и у большинства людей земного шара, были свои неприятные ассоциации, связанные с расовым превосходством, но асам он их не озвучил, поскольку «боги» безбожно путали понятия «вид» и «раса». К тому же если асы знали о теории золотого миллиарда, то себя он выставит не в лучшем свете. Затевать ссору в день знакомства ни к чему, поэтому он слушал, кивал и трогал некоторые особо притягательные артефакты, многие из которых обладали изумительной красотой и изяществом.
Наряду с поддержанием общемировой гармонии ученые пытались решить некоторые асгардские проблемы, например, с отоплением, но получалось у них сильно хуже, чем с артефактами. Беннеру с гордостью показали дом, отапливаемый трубами, причем на Тора установка произвела огромное впечатление. Трубы несли явный отпечаток земной техники, поэтому Брюс решил рассмотреть их поближе. Тору они быстро наскучили, и он ушел по своим делам, оставив друга на растерзание естественникам, пытавшимся сразу на нескольких языках втолковать ему, как они устроили отопление и как перегоняли нефть. У Брюса закрались нехорошие подозрения, что асы и сами не очень-то понимают, что именно построили. Он запросил какие-нибудь документы, которые, естественно, оказались на асгардском, однако его заверили, что в самом скором времени перепечатают на английский. Брюс не стал уточнять, что имеется в виду под земным словом «перепечатать» и почему нельзя какой-нибудь магической штучкой мгновенно перевести текст на удобоваримый язык. До генной инженерии асы додумались, а до гугл-переводчика — нет? При том, что в каждом из Девяти Миров куча языков. Когда он попробовал мягко расспросить о переводчиках, то узнал еще одну шокирующую новость: асы с легкостью учили языки и любой ученый знал не меньше тридцати-сорока, чего вполне хватало для общения с учеными всех развитых миров. При переводе часть смысла терялась, большинство реалий, особенно магических, затрагивали тонкое строение каждого конкретного мира и были непереводимы на другие языки в принципе. Асы собирались прочитать гостю лекцию по магии Девяти Миров, но он остановил их — на него и так слишком много всего свалилось разом. Зато стало понятно, почему все с легкостью говорят на английском.