Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара
Шрифт:
– Прошу вас, не обращайте внимания. Моя жена перебрала вина и не сознает, что...
– Не пройдет и года, как я избавлюсь от тебя! Никто не смеет навязывать мне то, чего я не желаю! Не отпустишь сам, я заставлю тебя это сделать! Я поставлю тебя на...
Когда Сфорца удалось затащить Крецию по лестнице в хозяйскую спальню, Санчия последовала за ними. Какого черта братик не сказал, почему его жене нельзя пить!?!
Альфонсо переглянулся с Франциско и на его губах расцвела понимающая ухмылка:
– Теперь ты успокоился, Гонзага? Все твои страхи о том, что с новой женой он забудет твою сестру и наконец-то обретет вечный покой в тихой и счастливой
– Только одно, - мрачно заметил Франциско, - откуда это дитя так много знает о НАС?
***
Когда Джованни спустился вниз, гости разошлись. А он-то думал, что Лукреция не сможет выкинуть ничего похуже, чем ползать по столу и завуалированно оскорблять членов семьи и гостей. О нет, этот дьяволёнок за одну тираду умудрился настроить против него всех горожан и приехавших выразить почтение сватов. Откуда только она смогла услышать эти злобные сплетни, когда он под страхом изгнания приказал всем молчать о том, что было связано с гибелью его первой жены. Отвращение скрутило горло жгутом, не позволяя встретить с непроницаемой миной на лице вышедших ему навстречу Гонзага и д"Эсте. Они были встревожены и даже не стремились это скрыть:
– Какого черта ты открылся ей?
– Франциско зарычал, запустив в его сторону пустой бокал из-под вина. Увернуться от летящего в него бокала было нетрудно, Джованни проглотил ком, подкативший к горлу, гораздо труднее будет объясниться с ними.
– Ты не подумай, что мы собираемся действовать, - Альфонсо всегда стелил мягко, зато действовал жестко, - но тебе не кажется, что ты должен держать свою юную жену на коротком поводке? Такие безобразные сцены больше не должны повторяться. На сей раз мы промолчим, но в другой раз её слова могут долететь и до Духов...
– В первую очередь, я хочу извиниться перед тобой, Франциско, её слова...
– Что? Были полны злобы и ненависти?
– Мужчина горько рассмеялся.
– В одном это дитя дьявола право, сдержи ты слово, данное Магдалене и моей семье, сегодня мне бы не пришлось заставлять себя ехать сюда и поздравлять тебя "с новым счастьем"!
– Полегче, Сиско, - рука д"Эсте легла мужчине на плечо, - мы же договорились, что не будем поминать былое. С настоящим разобраться бы. Итак, зачем ты рассказал ей?
– Я не говорил.
– Сухо возразил Джованни, опускаясь в кресло и пряча от них взгляд.
– А-аа, она сама догадалась!
– тонкие губы Гонзага скривились в язвительной ухмылке.
– Креция росла в окружении Кастуччи, Мораг и множества других бессмертных. Кто бы ей ни рассказал, за кем бы она ни подглядела, она явно не станет просвещать нас, откуда у неё эти знания. Она так-то умеет держать язык за зубами, но когда выпьет...
– ...становится сама не собой, словно одержимой?
– едко прокомментировал Франциско, глухо рассмеявшись - Что ж, мы тому свидетели. Она дитя, с которым ты не можешь справиться, это факт! О чем только Горацио думал, вынуждая тебя к этому браку? Неужели слухи правдивы и так он решил наказать тебя за смерть моей Мэдди?
историческая справка
***
"30 сентября 1490 года. Градара. Спальня роженицы.
– Мне страшно, Джонни, - запавшие, с черными кругами от усталости, светлые глаза Мэдди казались ещё больше на изможденном, побелевшем от боли лице.
– Я знаю, что умру... я помню о твоем обещании обратить меня, но меня не оставляет предчувствие, что все пойдет не так... Ты же обещал,
– Горацио не придет.
– Джованни, видя состояние любимой, больше не мог оттягивать неминуемое. Если Магдалена не позволит ему вмешаться, его дитя причинит ей немыслимую боль, которую она никогда не забудет. Он рискует потерять их обоих!
– Прекрати сопротивляться и дай мне сделать то, что должен. Я использую свою силу, так ты перестанешь ощущать боль. Тем временем я разрежу твой живот, выну наше дитя и сразу отправлюсь за тобой...
– заметив, как на лице Мэдди появилась гримаса ужаса, Джованни замолчал, не понимая, чем вызваны её паника и отчаяние:
– То есть, как не придет?
– её голос дрогнул, из глаз градом покатились крупные слезы. Глухое рыдание прорвалось из глубины её утробы и внезапные, злые, истеричные слова сорвались с её потрескавшихся губ, когда Сфорца положил одну ладонь ей на бедро, другую занеся над невероятных размеров животом, под тонкой кожей которого неистово билось в тисках его несравненное дитя.
– Не смей касаться своим мясницким тесаком моего сына! Что, если ты ненароком убьешь его? Ты лжешь мне, ни за что не поверю, что Горацио пропустит рождение своего драгоценного дитя. Позови его сюда!
– ...
– искривленное лезвие замерло в дюйме от её пупка.
– Ты сошла с ума?
– А ты думал, что я пошла за тебя по большой любви?
– она злобно рассмеялась, - О-о, Джонни, не смеши меня, все, что мне было нужно, это подобраться к твоему Хозяину!
– Горацио мне не хозяин, - его держащая нож рука задрожала. Сфорца едва пересилил себя, чтобы не ударить внезапно ставшую чужой и страшно уродливой девушку.
– Не смей уходить!
– закричала она, когда Джованни поднялся на ноги, отбрасывая нож от себя и тенью направляясь к выходу из спальни.
– Ты не посмеешь бросить меня! Горацио уничтожит тебя, если не поможешь мне!
– Дверь бесшумно закрылась за ним.
– Проклятье, ты тряпка, Сфорца, тряпка, которая не держит слово! Ты обещал...
– Заприте дверь и выбросите ключ в Фолью.
– Это было последним, что услышала она в своей жизни..."
***
23 сентября 1492 года. Пиза. Территория студенческого общежития.
"...так что, ты можешь представить себе, дорогой Алфи, как все это было ужасно.
– Красивый почерк письма Санчии согревал его сердце, хотя его содержимое будоражило разум.
– Хотя на самом деле, все было кошмарнее, чем я описываю. Креция повторила эту жуткую сплетню при Гонзага. На секунду мне показалось, что он накинется на неё с кулаками... После, уверена, у братика Джонни состоялся непростой разговор с Сиско, хотя он и не обмолвился об этом ни словом, но выглядел расстроенным и отрешенным. Теперь я чувствую вину за то, что нарушила обещание и позволила Креции выпить вина. Если бы я знала, к чему это приведет, разбила бы её бутыль с вином о стену...
– Альфонсо тихонько рассмеялся: неужто его сестра начала прозревать с какой никчемной девкой связалась? Может, теперь одумается?
– Местные не любят её едва ли не больше Магдалены, не смотрят в её сторону, не говорят с ней, за глаза зовут черной вестницей и плюют через плечо при случайных встречах на улице, будто боятся, что сглазит их. Кеси делает вид, что ей все равно, но мне так жалко её. Я говорила с Джованни об этом и он обещал, что если через месяц ситуация не улучшится, мы переедем в Градару..."