Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара
Шрифт:
– Горацио, - Господи, только бы голос её не подвел, - мой дорогой свекр, давно мы с тобой не виделись! Как мило, что ты решил сопроводить меня домой на похороны брата.
– Мило?
– кривая усмешка исказила и без того жесткие черты лица Бессмертного.
– Ты сейчас пыталась оскорбить меня или похвалила за идею составить тебе компанию?
Креция изо всех сил пыталась сохранить маску безразличия на лице. Она до сих пор помнила поездку из Ватикана в Пезаро, будто то испытание ей выпало только вчера. Ей нельзя расслабляться рядом с этим чудовищем. Нельзя показывать ему свой страх.
ОНИ кричали и умоляли её заткнуться, пока ситуация не стала ещё хуже...
– Хочешь,
– На губах Горацио расцвела жестокая ухмылка.
– Ещё одно пушечное мясо в незримой для других войне с Хуаном? Ради Джеронимо тебе пришлось перехитрить Мефисто, на что ты пойдешь ради его брата?
– Чего ты хочешь?
– она отвернулась, обдумывая, как далеко зайдут их откровения.
– Честности. Ты задаешь вопрос, но есть ли смысл, если ответ тебе уже известен?
– От его слов по спине Кеси пробежала дрожь.
– Ты в силах слышать, но больше ИХ не видишь?
***
17 августа 1493 года. Раннее утро. Ватикан. Накануне похорон Пьетро Луиса.
Утомленная своим вынужденным безмолвием и словоблудием Горацио о себе подобных, любопытных деталях обращения, она выбралась из экипажа, стоило ему остановиться на площади у Собора Св. Петра. Семья ждала у входа в Капеллу, а ей надо спешить...
– Креция!
– ударил ей в спину изумленный окрик Цезаря. Проклятье, он бросился за ней следом! Издевательский смех Хуана едва не заставил её остановиться. Ничего, с ним она позже разберется, сейчас времени почти не осталось. Она молила всех святых, чтобы не начинали без неё...
– Креция, не дури! Это же всего лишь бастард отца...
– Оставь меня!
– бежать на онемевших ногах было выше её сил. Пусть её скорость хороша, но у Цезаря ноги длиннее, очень скоро он её нагонит.
– Не беги за мной!
ОНИ "вели" её, вынуждая петлять по узким улочкам в попытках оторваться от преследования Цезаря. Наконец-то ей это удалось. Привалившись к стене каменного дома, она безуспешно пыталась отдышаться. Сердце гулко билось в висках.
– Смотрю, ты своим привычкам не изменяешь, - услышала она откуда-то сверху. Низкий мужской голос так отличался от того, что она запомнила. Невыразительный и убийственно невозмутимый. Легкий холодок пробежал вдоль её позвоночника - как шаталась по злачным закоулкам без охраны, так и продолжаешь. Однажды это принесет тебе большие неприятности, море головной боли и трагический конец...
– А говорят, могила горбатых правит, - насмешливо ответила девочка, задирая голову вверх. Джеронимо сидел на перилах балкона второго этажа, располагаясь прямо над ней, - видимо, это правило не касается ворчливых зануд. Кстати, я тоже рада тебя видеть.
– Бессмертный резво спрыгнул с высоты и так быстро подскочил к Креции, невольно заставив её вжаться в неровную кладку. Его привычно серые глаза теперь были багрово-красного цвета. Если верить россказням Горацио, это дурной знак!
– Ты что, недавно питался?
– И тут она ощутила едва слышную нотку зловония.
– Ты тут кого-то убил?
– Мужчина сохранял молчание, глядя на неё в упор и тяжело дыша.
– Ты что, рехнулся?
– она ударила его кулачком в живот, осознав, что он стоит слишком близко, потом заметила, что его одежда испачкана кровью и подумала, что не стоило ей его бить. По глухому рычанию, зародившемуся из недр его грудины, стало понятно, он настроен крайне агрессивно. Может, она помешала его трапезе?
– Даже не думай!
– Ты не знаешь, о чем я думаю.
– когда полные губы Джеронимо изогнулись в жестокой ухмылке и она заметила, что его зубы перепачканы кровью, к гортани подкатила желчь. И почему она всегда
– На самом деле, ты меня не знаешь. В то время чахотка уже скрутила меня в бараний рог и умертвила задолго до нашей первой встречи. В ту ночь, когда ты пришла убить меня, я не сопротивлялся тебе, так как жаждал освобождения. Ты обещала мне вечную жизнь без боли, мучений и забот о том, как себя прокормить. Но скоро будет уже год, как я не могу думать ни о чем другом, кроме как о пропитании. Голод пожирает меня изнутри. Сколько бы я ни питался, насыщение так и не приходит!!!
– Ах ты бедненький, - язвительно протянула Креция, с силой отталкивая его от себя.
– наестся не может! Вот проблему же ты себе нашел! Конечно, гораздо лучше самому быть кормом для опарышей в гробу! Яркий пример, твой брат, Пьетро Луис...
– Причем тут этот везунчик?
– грубо перебил её хищник.
– У него как раз все хорошо! Я видел его в компании красивой девушки. Ходят слухи, что в конце месяца они женятся, и что её отец дает приличное приданое за своё единственное чадо...
– Свадьба, думаю, состоится, но без Пьетро Луиса.
– девочка сделала шаг навстречу Джеронимо.
– Могу поспорить, что место жениха займет хорошо знакомый тебе мой старший брат Хуан, а твоего сегодня закопают, если мы с тобой не позаботимся о нём.
– Ааа...
– язвительно протянул хищник, агрессивно продолжая нависать над ней, - я понял. Хочешь, чтоб я сыграл роль наивного и добросердечного Мефисто и после твоей продолжительной мольбы пошел и обратил его? Нет, я не потрачу свой единственный шанс обрести желанного спутника вечности на этого самодовольного индюка!
– Ха!
– Креция улыбнулась, но вместо улыбки получился звериный оскал.
– Мольбы не дождешься. Зачем мне просить о том, что ты и так сделаешь, если прикажу?
– Все говорили, что ты та ещё сука, а я не верил. Со мной ты всегда была добра... Но разве стоит ожидать от собственной убийцы чуткости, тактичности и понимания?
– Ну и кто тут самый наивный?
– Девочка рассмеялась.
– Ты... помни всегда, кто я! То, что я тебе дала, могу забрать... Поэтому пойдешь и сделаешь то, что я велю! Понял?
***
Несколько часов спустя. Катакомбы под Сан-Себастьяно-фуори-ле-Мура.
Дождавшись, когда из катакомб выйдут последние из прощающихся, Креция незаметно проскользнула внутрь. Следуя ИХ наставлениям, девочка спешно петляла по бесконечным узким туннелям. Четырехметровые стены, в нишах которых по обеим сторонам спали вечным сном давно упокоенные в саркофагах, деревянных гробах или обмотанные в лен, сужались к потолку, нервируя её. У Креции возникло ощущение, что они сдвинутся в любой момент и она угодит в ловушку. Бисеринки пота выступили на висках девочки, она глубоко вздохнула, остановившись на распутье трех троп. ИХ роптание затихло и полукровка услышала, как сильно, гулко бьется её перепуганное сердечко.
"Можешь сколь угодно изображать перед другими безжалостную суку, но себя тебе не обмануть. Маленький, насмерть перепуганный котенок испугался мертвых душ..."
Креция резко развернулась, ища в Потьме того, кто не постеснялся залезть в её голову:
– Черта с два я боюсь!
– Зарычала она, хватая одинокий череп с нижней полки и швыряя его в черное зево тоннеля.
– Это ты прячешься во Тьме, трусливо подкрадываясь сзади!
"Храбрящийся котенок прячет дрожь в коленках, показывая зубки и р-ррр-рря-яча..."