Лукреция с Воробьевых гор
Шрифт:
Водитель сохранил присутствие духа: сумел определить направление, в котором ехала машина, хотя и не видел ничего из-под плотной повязки. Он по звукам догадался, что они кратчайшей дорогой, стало быть через Царицыно, выскочили из Москвы, проскочили небольшой городок — это явно был Подольск, — через час узнал поворот на Белоусово, а затем — на деревню Жуково. По счастью, водитель был уроженцем этих мест.
Обоих пленников привезли в чисто поле и спрятали в бункере, оставшемся еще со времен войны. Водитель знал о существовании таких бункеров на территории Жуковского района.
Хорошенько отмутузив водителя, похитители спустя трое суток отвезли его в Москву, пригрозив лютой расправой ему самому и шефу, если он решит обратиться в милицию. За свободу Владимира Р. они потребовали сумму, которой на фирме не было, — вот почему сотрудники все-таки решились обратиться с милицию. И та по наводке водителя три дня прочесывала Жуковский район, прежде чем нашла заброшенное зернохранилище, которое почему-то охраняли вооруженные люди. Одного охранника удалось взять, другой бежал… Владимира, голодного, измученного, нашли в бункере, где он просидел почти шесть суток. И он, и ранее отпущенный водитель совершенно поседели.
Прочитав статью, я отложила ее в сторону и подняла глаза на Асю.
Теперь мне стало ясно, зачем она примчалась ко мне.
Водитель хорошо расслышал, как один из похитителей, обращаясь к другому, назвал его Клешем…
— Этого не может быть, — сказала я Асе.
— Чего не может быть? — возбужденно отозвалась она. — Ты думаешь, в этой статье речь идет не о твоем муже?
— Конечно же нет, — безо всякой уверенности в голосе произнесла я. — Подумаешь, Клеш… Не такое уж редкое прозвище. Да к тому же водитель мог не расслышать… Может, того бандюгу звали не Клеш, а Алеша…
Ася насмешливо хмыкнула:
— Ну-ну, утешай себя, утешай… А я уверена, что Клеш — это и есть твой муж. Что хочешь изображай передо мной, Лара, я все равно вижу, ты напугана. Уж слишком много совпадений!
— Каких? — изо всех сил защищалась я.
— Клеш — это раз… Никто толком не знает, чем занимается твой Толян, — это два. Разве бы стал он скрывать свою деятельность, если бы она была благородной… или хотя бы не криминальной… Ну скажи, что я не права…
— Я не знаю, что сказать, — со вздохом призналась я.
Ася с жалостью посмотрела на меня. Я и в самом деле вдруг почувствовала себя сломленной.
— Хорошо, что ты от него не родила, — наклонившись ко мне, шепотом, хотя в доме, кроме нас, никого не было, проговорила Ася. — Это великое благо.
— И что мне теперь делать?
— Поговори с Толяном осторожно. Попытайся выяснить хоть что-нибудь про его дела… Ну, послушай его телефонные разговоры.
Асин голос был насквозь пропитан состраданием, но советы ее никуда не годились.
— Хорошо, а что потом?
— Видно будет, — задумчиво сказала Ася.
— Донести на Толю в милицию?
— Ой, что ты, они тебя убьют! — округлив глаза, прошептала Ася.
— Кто? Милиционеры?
— Нет, дружки твоего мужа. Они тебе отомстят. Слушай, ты не можешь как-нибудь
Еле избавившись от Анны, которая чувствовала себя в родной стихии, хотя и не могла до конца осознать, насколько серьезен наш с ней разговор, я поехала к Каролине.
Каролина поднесла к близоруким глазам газетную вырезку и тут же вернула ее мне.
— Я это читала.
— Читала?
— Ну да, я вообще выписываю кучу газет, что тут удивительного? И ради этой заметки ты прикатила ко мне в Чертаново?
Мне послышался в ее голосе какой-то незнакомый напор, точно Каролина стремилась увести меня от какого-то открытия, лично ей известного.
— И что тебя так встревожило? — с деланным равнодушием спросила она.
— Клеш. — Я произнесла это почти враждебным тоном. Во-первых, мне было обидно до слез, что Каролина, которую я считала подругой, ломает передо мной комедию, во-вторых, ее поведение подтверждало наши с Асей догадки.
— Что — Клеш?
— Ведь это прозвище моего мужа!
— Правда? — Каролина изумленно подняла бровь. — Неужели? Не помню. Ну и что из этого?
Она все играла и играла передо мною спектакль, я не знала, что сделать, чтобы заставить Каролину сказать мне правду, которая, я это чувствовала, была ей известна.
— Одного из этих бандюг звали Клешем.
— Почему ты решила, что это Толя? — прищурившись, произнесла Каролина. — Ерунда какая-то, чушь, Лариса. Толя — солидный человек, он подобными мелочами не стал бы заниматься, это уж точно!
Ничего себе мелочи! Почти неделю держать человека в бункере, голодного, избитого… Тут уж я не знала, что сказать.
В этот момент появился Антон.
Я тут же подступила к нему, не дав Каролине и рта раскрыть.
— Антон, ты не помнишь, у моего мужа было какое-то забавное прозвище, — начала я.
Я чувствовала, Каролина за моей спиной делает мужу какие-то знаки.
Антон, всегда встречавший меня довольно приветливо, заметно посуровел.
— Толя не пацан, чтобы его называли по прозвищу. Он очень уважаемый человек, Лариса.
Голубые глаза Антона при этих словах сделались совсем льдистыми.
— Почему, собственно, тебя интересуют такие глупости? — холодно продолжал он. — И вообще, извини, я устал, а твой муж уже ждет тебя дома.
Я была вынуждена откланяться.
По дороге из Чертанова домой я все думала, каким образом мне подступиться к Толяну, чтобы он наконец выложил мне всю правду о себе.
И вдруг сказала себе: стоп!
А в самом деле — что я буду делать с этой правдой? Куда мне с ней податься? Ведь я давным-давно веду с собой лукавую игру, стараясь не думать о деятельности мужа, — ну предприниматель, с кем, так сказать, не бывает… Может, и не совсем предприниматель, но сейчас многие, имеющие отношение к бизнесу, балансируют на краешке закона… А у сестры моей — разве честный бизнес? Вот об этом обо всем я долгое время старалась не думать, наслаждаясь свободой, благополучием…