Львы и Сефарды
Шрифт:
— Заткнись! — грубо одергивает меня Саллех.
— Эй, оставь ее, командующий, — Кресс подходит ближе. — Я ведь ждал, что она будет здесь. Отдай ее мне.
— Она говорит, будто она жена Малкольма Росса, — докладывает тот, не отступая от меня. — Того самого предателя, переметнувшегося к азарданцам.
— Сефард и дезертир, вот это пара… — усмехается Лард краем губ. — Саллех, ступай отсюда. Ты и твоя стража ждите у ворот. Я дам вам знак, что делать.
Помедлив, командующий отходит. Отходит с видом хищника, на чью добычу только что посягнул
— Зачем ты пришла? — вдруг спрашивает Кресс, вплотную подойдя ко мне.
— Ты сказал, что ты ждал меня, — отрезаю я. — Так лучше ты скажи мне. Для чего я здесь.
Я смотрю в его глаза, а он — в мои. Кулаки невольно сжимаются, как и губы. Я делаю глубокий вдох: нельзя. Нельзя, чтобы Исток, который во мне, хоть как-то проявил себя. Я не могу опять подставить Аделара с Мэлом под удар. Мне нужно контролировать себя. Держать себя в руках. Для моего сияния еще не пришло нужное время. Еще не пора рвать все оковы разом.
— Быстро же ты добралась, — говорит мне хедор. — Странно, что одна. Или Малкольм тормозил тебя? Ведь у него же перелом…
— Послушай, если бы он мог, он был бы здесь и первым бы взглянул тебе в глаза! — Я повышаю голос. — Но я сама решаю, что мне делать. Это мой брат и моя дорога. Я пришла за ним. Скажи мне, где он.
— А что ты дашь мне в обмен на него? — Кресс прищуривается. — Уж не свое раскаяние ли?
— Нет. Не дождешься, — отрезаю я. — В обмен я расскажу тебе, что на самом деле произошло пять лет назад.
— Решила все-таки идти путем своего отца?
Я замолкаю, не догадываясь, что ответить. Я отчаянно пытаюсь все это связать. «Добро пожаловать домой», — сказал он мне до этого. Домой — в Энгеду? Мы ведь жили здесь, пока наши жизни не рухнули, словно руины древних храмов. Но за два года этот город перестал считаться моим домом. Я до последнего не знала, где мой дом. И я нашла его только теперь. Но Ларду про все это знать необязательно.
— При чем здесь мой отец? — спрашиваю я. — Самар Гаддот — и Малкольм Росс… Лард, я не вижу связи. Объясни!
Кресс подступает еще ближе. Наши руки невольно соприкасаются, но он не делает лишних движений. И что-то мне подсказывает, что не случайно. Он боится меня? Вряд ли. Одно его слово — и я тут же упаду замертво к его ногам. Он уважает меня? Нет и еще раз нет — я женщина, сефард, жена предателя. По его меркам я — чуть выше уличной собаки. Я еще нужна ему? Но для какой цели? Нужно быть предельно осторожной. Я хожу по краю пропасти. Один неверный шаг — и я сорвусь, а вслед за мной сорвутся Стерегущие, все эшри и мой брат. Я не могу позволить себе лишних слов и вопросов. Я стою перед лицом врага. Талита Уэллс, Кайтен и Гончие по сравнению с ним ничего не значат. Они могли уничтожить человека, но не народ. Да и я тогда защищала не народ — отдельных людей. Сейчас же линии дорог ведут меня на новое поле битвы.
Кресс
— Что ты знаешь о Стерегущих? — спрашивает наконец. — Это многое однажды прояснит.
— А что тебя интересует? — отзываюсь я. — Лард, они давно обернулись легендами. Народ их обожает, Гончие — клянут. Никто не может поведать настоящей правды. Мне интересно, что об этом знаешь ты.
— Ты переводишь стрелки, — улыбается он губами, но глаза — змеиные, холодные — все так же неподвижно смотрят на меня. — Ты обещала дать мне информацию, но ты увиливаешь от ответа. Так почему я должен верить тебе?
— Послушай! — Я решительно отталкиваю его руки и отступаю. — Я спасла предателя своей державы. Я брела по пустыне и по каньонам, я знаю Гончих Третьих смут и видела дроны над своей головой… Белое Воинство говорило со мной, и я слышала их речи о великом воссоединении! — Перед глазами снова появляются бесплотные прозрачные фигуры. — Лард, все они верят в них. Но я же знаю, что все это — голограммы. Я видела и того мальчика в пустыне. Я знаю, чьих это рук дело. Я знаю больше, чем ты думаешь.
Только бы отвести его от Стерегущих, только бы увести прочь, в сторону, только бы сменить тему…
Я чувствую огонь внутри себя. Я приближаюсь к той черте, за которой будет поздно что-либо менять.
Поздно спасать себя.
— Мальчик, — говорит вдруг Лард. За его спиной раздаются чьи-то шаги, но я не спешу выглядывать и смотреть, кто там. — Сын нашей Госпожи.
— Сарцины Росс, — добиваю я.
Меня вдруг захлестывает ярость.
— Его убили хедоры, Лард. Его убили вы!..
Он бросается вперед и зажимает мне рот ладонью, но я бью его по колену и по сгибу локтя. Я не слишком сильна, но я резче. И мне уже нечего терять. Кресс сгибается, прижимает обе ладони к ноге, и я, вконец потеряв страх и контроль, отвешиваю ему звонкую пощечину. Потеряв равновесие, Лард глухо валится к моим ногам. Я сжимаю кулаки, и сияние вновь прорывается сквозь кожу. Но он этого не видит. Он поднимает взгляд и смотрит мне в глаза. Во взгляде нет ни капли страха и, тем более, раскаяния. Он ненавидит меня.
— Данайя, я не стал бы…
— А я — стану!
Резким движением я срываю с его груди хедорский значок и наступаю на него ногой. Перед глазами, будто в ускорении, проносится все то, через что нам пришлось пройти. Я вспоминаю пожар на рассвете и пепел на своих руках. Вспоминаю крушение поезда и Мэла, бледного, как стенка, от страха и от боли. Вспоминаю клеймо Гончих у себя на шее, которое я скрываю, как могу. Вспоминаю ту бессмысленную драку на Плато и ужас в глазах Иокасты. Вспоминаю поломку в регенераторе и бессильную ярость Аделара. Вспоминаю факелы и таблички в подземелье. Вспоминаю вырвавшихся птиц и кровь на руках адмирала. Вспоминаю дроны над головами и сделку в пещерах Гончих. Вспоминаю летящий в Малкольма огненный шар и Аделара, схватившегося за раненую ногу…