Любить нельзя ненавидеть

Анет_28

— Ты стал моим ночным кошмаром, Робин Гуд, — шепотом признается ему, задрожав от последнего поцелуя за ухом.

— О котором ты мечтаешь, — обнимает ее за талию.

Эта близость сейчас необходима, ее дерзкие слова всегда рождают в нем желание, сильное и неконтролируемое, возникает необходимость утолить этот голод прямо сейчас, вне зависимости от места и времени. Что же она с ним делает.

— Не льсти себе, разбойник, — поворачивает голову к нему, выдыхая дрожащими губами очередную колкость.

— Это не я, это все ты… каждую ночь, — перебивает

собственные слова поцелуями, иногда отвечая на ее, иногда сам желая коснуться мягких губ и кожи, мгновенно согревшейся под его прикосновениями. Впивается в шею, кусает ее, отчего Реджина вскрикивает, изгибаясь в его руках.

— Робин! — запускает руку в его волосы, пытаясь контролировать как зверя, ругая за то, что осмелился показать зубы, но он уже давно не послушный пес, а она не его хозяйка. Чувствует слабость в коленях и цепляется за его руку. Робин с большей дикостью набрасывается на нее, вопреки себе оставляет метки, красные быстро пройдут, но на это время он будет видеть следы своей любви на ней, собственные отпечатки.

— Реджина? — стук в дверь в момент успокаивает их тлеющие тела, и одно рванное дыхание, общее на двоих, ее испуганные глаза против его спокойных и отчего-то слишком серьезных.

— Ширма!

Если бы не реакция лучника, то Генри точно бы заметил, но состояние дочери было не лучше. Перекинув волосы на левую сторону, скрыла покрасневшую шею.

— Папочка, — ласково улыбнулась, принимая поцелуй отца, — до ужина еще рано.

— Знаю, просто решил тебя навестить. Ведь мы не виделись со вчерашнего вечера, — принц присел на софу. — Как ты красива, милая.

— Спасибо, пап, — Реджина сделала вид, что сама себя рассматривает в зеркале. Да, красное превосходно, но лучник не успел сказать, что думает об этом. — Выбираю платье на бал.

— Можно тебе помочь?

— Конечно, — Королева улыбнулась снова и юркнула за ширму, где старался сдержать смех Гуд.

— Когда будет бал?

— Послезавтра вечером. Мы отправимся после обеда, — она развязала пояс, спуская юбки, чтобы не дразнить разбойника, отвернулась, стягивая платье с плеч. Надеяться, что лучник останется безучастным было глупо, она давно заметила за ним эту игривость, желание рискнуть пару раз, или просто позлить ее.

— «Мы» — это ты и Робин? Где он, кстати? Я не видел его весь день.

— Опять отлынивает от своих обязанностей.

За эту ложь разбойник наградил ее шлепком под зад, отчего она угрожающе зашипела, но не контролируя свое тело, прогнулась в талии, подставляя под руку лучника больший участок тела.

— Как я уже успел заметить, если он и не выполняет своих обязанностей, то только если находится рядом с тобой.

Реджина не видела отца, но чувствовала, что в этот момент он улыбался. Она смутилась, а Робин, по-доброму усмехнувшись, легонько поцеловал ее в шею и позволил выйти к принцу.

— Ну, как видишь, тут его нет. Да и делать в моих покоях этому вору нечего.

— Конечно, милая, — лукаво улыбнулся мужчина и направился к двери.

— Уходишь? Я думала,

ты хотел помочь, — удивилась Реджина, на что получила лишь хитрый взгляд отца, направленный в сторону ширмы.

— Не буду вам мешать, — добавил Генри и скрылся.

— «Вам»? — недоуменно спросил Робин, когда звуки шагов затихли.

— Нам, — Реджина указала взглядом вниз, и только тогда Гуд понял, как глупо они попались, раскрыв свое хлипкое вранье.

Ширма оказалась достаточно высока, бесспорно, да только мало было спрятать разбойника во весь рост, необходимо еще так же скрыть ноги, ведь эта плетенная материя имела длинные ножки. Сама ширма начиналась не многим ниже колен лучника, потому для принца не составило труда узнать владельца черных кожаных сапог.

Робин рассмеялся и притянул Реджину к себе.

— Рано или поздно он все равно бы узнал.

— Да уж, Рождественский подарок распакован слишком рано, — сказала она, оплетая руками шею лучника.

— Подарок? Хотела рассказать о нас на празднике?

— Да, думала, устроим небольшой ужин. Вместе. И начнем этот год без тайн друг от друга, — руки скользнули на затылок, играя с его волосами — волновалась. — Мы же семья.

— Считаешь меня частью вашей семьи?

— Более чем, — мягко улыбнулась она, наблюдая за светом, что озарил его взгляд.

Робин перехватил запястье, устроившееся на его плече, и поцеловал ладонь, в благодарность за очередную приятную искренность, что стало происходить с ней довольно часто, постепенно превращая дерзкую Королеву во влюбленную девушку. Это не делало ее хуже. Она просто становилась другой. Для него. Значимая жертва, тем более для женщины, что всеми силами старалась сохранить строгий образ безжалостной стервы. Как глупо было раскрываться рядом с ним, как безрассудно, но она сделала это. О большем он и не смел просить.

— Итак, что ты хочешь на Рождество? — спросила она, когда губы начали гореть от его долгой борьбы за власть и ее болезненной мести в виде укусов.

— Я уже получил свой подарок. Это будет непозволительной дерзостью просить у судьбы больше.

— И что ты уже просил?

— Тебя, — проводит руками по ее телу, словно действительно держит в руках что-то особенное, упакованное в красивую оберточную бумагу. Она улыбается, опускает голову, а он думает о том, как обожает эту улыбку.

— И я тоже тебя когда-то просила, — шепотом признается она, приподнимаясь, чтобы выдохнуть эту фразу в его губы.

— Когда-то? — усмехается он, задерживая дыхание.

— Да… это очень долгая история. Я обязательно расскажу тебе, — быстро поцеловав разбойника в щеку, вернулась к зеркалу, с помощью которого пыталась расстегнуть платье.

А Робин плюхнулся на кровать с такой широкой улыбкой, что ямочки на щеках стали лишь маленькими темными полосками.

— Ты так и не ответил, — напомнила она, по очереди снимая сережки.

— Наверное, я тебе покажусь самым банальным мужчиной в Зачарованному Лесу, но лучший подарок на рождество — это ты.