Любовь хранит нас
Шрифт:
«Иди сюда, душа моя, надо бы жирочек завязать. Тшш, как день проходит, жена? Спасибо за бутербродики, все было зашибись и вкусно. М-м-м!».
Диванная, послеобеденная сиеста с мужем — Лешка перебирает мне волосы, а я трогаю его скулы и бережно прикасаюсь к закрытым улыбающимся глазам:
«Зачем тебе такие длинные ресницы, муж? — Это мой природный шарм и роковая тайна, малыш!».
Господи! Вот это самомнение у человека…
С улыбкой поднимаюсь на второй этаж и открываю дверь в уже знакомое для меня помещение. Сколько сил и средств потрачено на
«Малыш, ты где?»
А вот и любимый муж проснулся!
— Доброе утро, Лешка, я у твоих, — прижимаю телефон плечом к своему уху и одновременно с этим вытаскиваю заинтересовавшую меня книгу. — Через часок приду.
— Олечка, я напоминаю, что твой дом…
— Да помню я, что там, где сердце, там, где мой любимый Алексей Смирнов, а не «кроха-мать». Чего бухтишь с утра пораньше? — опускаюсь в кресло и пролистываю выбранный бумажный экземпляр.
— Я проснулся, а тебя уже след простыл — холодная кровать, дом опустел, все мохом покрылось, кругом пыль и паутина, паутина, паутина. А-а-а-а! Твою мать! Фух, фух, фух! Господи спаси!
— Что такое?
— Привидение! — шепчет в трубку.
— Иди ты! — отрываюсь от книги и, прищурившись, смотрю в окно. — Женского хоть пола? Девушка бродит? А зовет тебя?
— Если честно, не разглядел и не расслышал. Но красивая! Вроде в салатовых микротрусиках…
Ну, подлец, трусы-то разглядел!
— … Господи, да это же твоя голографическая проекция, душа моя! Открытый верх, прикрытый тонким лоскуточком сладкий низ.
— По разговору — мой муж в порядке! Значит, без меня еще часок протянешь, — опять утыкаюсь носом в содержание.
— Оль… Зачем сегодня? А?
— Вышла воздухом подышать и заодно зашла к маме.
К маме? Непроизвольно вырвалось? Подсознательно или намеренно?
— И как там дела?
Я замолкаю и со вздохом прикрываю глаза. К маме? Просто оговорилась! Что тут такого?
— Все хорошо. Папа на работе, то есть на службе…
Папа? Два раза в одном лишь разговоре!
— Когда тебя обратно ждать? Мы Зверю обещали, ты же помнишь, детка? Крысеныш нас ждет.
Сашка ждет своего отца. То есть, крестного. Алексей ей не родной. Чего я снова завелась? У меня что-то с головой, видимо. Может быть, я не выспалась? Сжимаю ткань на животе до очевидной боли.
— Ай! — кривлю лицо и разжимаю руку.
— Что там? — Смирнов, по-моему, тревожится и переживает за жену.
— Палец уколола чем-то.
— До крови разодрала?
— Да. Очень глубоко.
— Значит так, давай домой, душа моя. Я без тебя завтракать не сяду. В моем голодном состоянии виновата будешь исключительно сама. Я…
Ты — не злой, Смирнов! Заканчивай придуриваться и Ваньку валять.
— Леш, сходи в душ, приготовь тосты, пожарь нам яйца. Мне глазунью, а себе — как хочешь. В холодильнике есть бекон, есть огурцы и помидоры.
—
— Я обещала выпить чай.
— Сёрбай чай и быстренько домой, малыш. С мамой я сейчас поговорю.
— Смирнов, не смей. Иначе…
— О! Сейчас очень интересно. Иначе?
— Леш, мы поссоримся. Не смей маму обижать.
Маму! Все ясно! Я разговариваю с великовозрастным ребенком. Для того чтобы он лучше понимал суть разговора, я использую привычные для него слова. Хотя…
Выпив чаю и, взяв на Смирновском «абонементе» выбранную книгу, отправляюсь с любовью сделанными духовыми пирожками восвояси — к себе домой.
На свадьбу Смирновы старшие подарили нам огромные и чересчур просторные хоромы. Оказывается, здесь, рядом, через несколько типовых строений, жильцы продавали свое семейное гнездо — люди вынужденно покидали насиженное место. Личные прекрасные проблемы — дочь за границей нежданно-негаданно одномоментно тройню родила. А Максим Сергеевич, как общительный и благожелательный человек, просто по-соседски выручил счастливое семейство и заодно двух жирных зайцев, если можно так сказать, убил. Во-первых, мы с Лешкой — теперь их ближайшие соседи, а во-вторых… Да и первого предостаточно! С лихвой!
— Леш, я уже вернулась. Ау, Смирняга!
Тишина! Ну, как всегда! Шалит и мается, прячется, резвится — вот так с любимой женой муж-переросток развлекается.
Пожимаю плечами, скидываю обувь, проходя мимо огромного зеркала, любуюсь своим спокойным отражением — улыбаюсь сама себе, и воздухом откидываю выбившуюся прядь.
— Смирнов, смотри, что я к завтраку нам принесла. Лешка, ты где прячешься?
Ну, что за игры? Или занят? Хмыкаю и быстро прохожу на кухню. Боже мой! Мой муж впервые скорый завтрак нам организовал. Какая красота! Раскладываю пирожки в сухарницу, а сама то и дело поглядываю на мужскую сервировку кухонного стола. Старание, любовь и некоторая легкая неуклюжесть… Смирнов, Смирнов! Мой криворукий муж!
Быстро исправляю легкий непорядок, пока кручусь-верчусь, не успеваю среагировать на стремительное нападение сзади:
— Ай! Ты меня до чертиков напугал!
Огромные руки по-хозяйски мнут мне грудь, а нос и губы орудуют на шее и плечах:
— Штрафной, малыш! Ты очень сильно опоздала, тем самым выказала полное неповиновение своему законному мужу, а значит, будешь, детка, жестоко наказана. Мою вынужденную истерику отработаешь сейчас!
— А может после? Позавтракаем, выполним возложенные обязательства, вернемся и целый день наш? А?
— Хочу сейчас, — шепчет в ухо. — М-м-м! Сейчас, сейчас, только сейчас. Я — свежий, чистенький, из душа, ты — бодренькая вроде, заводная, жаркая, елозишь попой, как будто бы не спишь…
— Нас Макс и Сашка ждут, — откидываюсь на мужскую грудь и плечи. — Мы обещали, Алеша. Это некрасиво.
— Я быстро, — пробирается руками под мою футболку и стягивает чашечки бюстгальтера вниз. — Жа-ра! А ты возбуждена, — констатирует очевидный факт, легко сжимает соски и трогает вершины, словно на клапаны у флейты нажимает.