Любовь хранит нас

Иголкина Леля

— Прекрасно понимаю. И не обманываю своих пациенток никогда. У Вас все в норме. Скажу так, отличное заживление и в дальнейшем превосходные шансы на успех.

Громко выдыхаю и прикрываю двумя руками самопроизвольно растягивающийся рот.

— Большое спасибо. Вы меня очень успокоили. Правда-правда…

— Тогда я отпускаю Вас и жду результатов анализов, но, если откровенно, то я абсолютно уверен в их удовлетворительном качестве. Я не увидел никаких физиологических проблем, думаю, что химические реактивы это гарантированно подтвердят в медицинской лаборатории. Всего доброго, Ольга Сергеевна, — он опускает голову вниз, начинает что-то записывать

в тот свой большой журнал, а я сижу, не двигаюсь, прокручиваю пальцы и тереблю тонкий ремешок сумки.

— У Вас ведь есть ко мне еще вопросы? — Юрий Григорьевич откладывает ручку, сводит руки в замок и пристально на меня смотрит. — Ольга Сергеевна?

— Я принимала раньше некоторые таблетки, но они мне, как Вы, наверное, поняли, не очень помогли. И вот плачевный результат. У меня сейчас — так получилось, возникла потребность, — мне очень неудобно перед мужчиной, раньше было проще, я начинаю заикаться и бегать взглядом по своим дерганым рукам, — принимать что-то подобное снова…

— Только барьерный метод — презервативы, как возможный вариант. Я бы пока не рекомендовал Вам таблетированный прием. Не стоит. Это проблема? Ваш мужчина против?

Об этом я на сегодняшний день ничего вообще не знаю.

— Будет надежнее, тем более в настоящее время, и по Вашей субъективной причине — раз не помогло тогда, значит, есть какие-то противопоказания. Именно такой способ, как говорится, не имеющий аналогов, Вам точно подойдет. Поговорите с партнером, если он возражает, тогда подберем для Вас что-нибудь щадящее, индивидуальное. Найдем возможности, с этим сейчас нет никаких проблем. Договорились?

Я выдыхаю:

— Да.

Из поликлиники вылетаю слишком воодушевленная. Улыбаюсь, подставляю лицо майским солнечным лучам. Я успокоилась, что нет проблем, что меня тут нормально приняли, что все идет своим чередом, что все еще возможно, что…

И спустись на землю, «Ольга»! Полет фантазии прерывает слишком громкий телефонный звонок:

«Абонент Смирнов Вас беспокоит!».

Я ведь забыла ответить на сообщение Алеши. Наверное, сейчас будет весьма странный разговор. Я так и не прочитала, что он написал, чего в том сообщении добивался, чего хотел, о чем просил. «Климова», с тобой так всегда! Летаешь в облаках, воодушевляешься, мечтаешь, а потом основательно заходишь в нереализуемое пике.

— Привет, — у него очень спокойный голос. — Оль? Оля-я-я? Фух, фух, — дует в трубку, — меня там хорошо слышно. Климова, привет!

Последние дни Смирнова не узнать, как будто подменили. Он очень много шутит, но мы редко с ним встречаемся. Это странно, по крайней мере, для меня. Все происходит гораздо реже, чем в те разы. Алексей, по-моему, избегает встреч и страшится своих активных действий. Похоже, что сильно боится. Чего или кого? Меня? Он больше не настаивает на каждодневных завтраках, обедах или ужинах, такое впечатление, что Смирнов, не видя «Климову», нагуливает свой нездоровый мужской аппетит. Как будто он выжидает, высматривает, выслеживает или подгадывает те самые очень нужные моменты, а когда происходит наше задуманное графиком столкновение, то Алексей выплескивает все, что за дни предусмотренной разлуки накопил. Он держит меня за руку, при этом подтягивает мое тело почти вплотную к себе, шепчет в ухо, целует макушку, тщательно осматривает и рассматривает, словно никогда до этого не видел, мягко массирует пальцы, иногда подносит кисть к своим губам — что-то шепчет, как будто упрашивает, мягко заставляет согласиться на что-то большее, чем я сейчас

могу ему дать. Мне почему-то кажется, что он так извиняется за то, что произошло в том жутком закоулке, словно выпрашивает, вымаливает прощение, но извинительные слова ему не очень для дрессуры поддаются, вот он и пытается ненастойчивыми, но постоянными, действиями хоть как-то весь этот мир реализовать. Надо заметить, что он очень постоянен в своем рвении…

— Привет. Да-да, я здесь, внимательно тебя слушаю, — тихо отвечаю в трубку.

— Ты получила сообщение? Что скажешь? Принимаешь? Согласна?

Это он о чем? На что согласна? Там было какое-то предложение, которое я должна была рассмотреть, а потом принять, там он спрашивал мое мнение, а не просто интересовался, как дела? Отвожу руку с телефоном от уха, пытаюсь выцепить бездумно потерянный информационный пакет. Ты — везучая, задуренная деваха, «Оленька»! Хотела вроде бы пофлиртовать, в результате пропустила важные известия.

— Я получила, но, увы, не успела прочитать. Были некоторые проблемы. Ты не мог бы повторить сейчас, на что я как будто бы могу согласиться.

Теперь я с ним заигрываю? Это, вероятно, зря. Он ведь все это слышит и, как сказал в тот нехороший раз, определенно четко ощущает:

— У тебя все хорошо? Ты как? Ты где сейчас? Ты улыбаешься, Несмеяна? Я хотел бы на эту искренность посмотреть.

— Леш?

— Поужинаем? Вчетвером! Об этом сразу предупреждаю. Возможно, пятый подтянется, но думаю, что его габариты можно пока в расчет не брать.

— Это сегодня? Ужин?

— Угу. Часов в шесть. Подходит? Ты свободна, не занята?

Еще уйма времени! Можно даже немного по городу погулять.

— Я…

— Оль, твое «нет» сегодня не принимается. Извини. Макс будет с женой, а я не хотел бы сидеть между этими двумя, как тот, кто им своим назойливым присутствием мешает. Пойми, пожалуйста…

— Алеша, я ведь и не отказываюсь. Ты не дал мне ничего сказать. Где будет?

— Как всегда, у нас, в совместном кулинарном детище. Надька будет отчитывать меня, можешь даже поучаствовать в казни. Подключишься и на пару начнете мужиков проклятых костерить. Там Макс еще подтянется — у него свои со мной заскоки, но на него мне откровенно наплевать. С этим диким позже разберемся…

— А за что отчитывать? Что ты натворил? — шепчу.

Мне кажется, что мой вопрос сейчас звучит двусмысленно, с подвохом, как будто я пытаюсь Смирнова на откровенность и покаяние его совести развести. И я права!

— Оль… Тогда, — Смирнов глуше говорит так, как будто заикается или ему мешают, или кто-то забирает трубку, не давая слова вставить, или ему просто нечего обо всем содеянном сказать. — Ну, тогда…

— Надя за что будет отчитывать? Я сейчас об этом. Обещал — не выполнил? Как всегда? Ты же говорил, что ничего такого в этом нет, проблем вообще не видишь. Подумаешь, обманул! Нет проблем! Это же не выманивание денег или…

Леша шумно дышит в трубку — я определенно слышу, как он свистит при каждом своем выдохе.

— Ты поужинаешь с нами? Просто ответь. Такое легкое гастрономическое свидание. Зверь кормит, мы едим, его жена высказывает мне претензии за некачественно выполненную работу, а ты плавно заходишь и выдаешь все свои жалобы на меня при свидетелях в общий эфир? У? Как тебе вечерний план? А потом посмотрим по обстоятельствам, хотя… — он кашляет куда-то в сторону.

— Ты заболел?

— Не дождешься, одалиска. С мысли сейчас не стягивай меня! Как с твоей слишком важной работой?