Любовь и бытовая магия

Надейцева Вера

Неприятности доставляли только два момента: безобразная ревность Талхиль, ну и, собственно говоря, сложные отношения с алхимиком. Стихийница изводила меня колкостями при каждой встрече (я часто наведывалась на вечерние посиделки в столовой). Будучи признанной красавицей Академии, она организовала вокруг себя кружок почитателей, среди которых неожиданно оказались магмеханик и ее коллега-стихийник. Они с нездоровой активностью принялись совершать мелкие пакости, вроде распускания слухов о моем неподобающем поведении. Самым неприятным событием стало появление у моего дома господина Жмэра Дари, заведующего кафедрой теории магии. Вредный субъект топтался по клумбе моих тувисов, ломая нежные побеги, после чего, глядя мне в глаза, сообщил, что

таких, как я, нужно учить хорошим манерам и изгонять из приличного общества. За это возвращавшийся от госпожи Галсс проклятийник наслал на зарвавшегося мага своеобразное заклятие немоты: как только Дари пытался сказать слово, у него прихватывало живот. Неделю маялся бедолага, пока мэтр Герон не разрешил ему попросить у меня прощение тем самым, положив конец наказанию. После этого инцидента страсти поубавились: лояльно настроенного ко мне проклятийника боялись все. Одно дело предстать перед любимой красавицей бесстрашным защитником и совсем другое — испускать вокруг себя зловонные миазмы при одной мысли о разговоре. Так постепенно пыл желающих выслужиться перед Талхиль потихоньку гас, но вся эта суета неимоверно раздражала.

Однако, если от стихийницы я еще могла отмахнуться, то от экспериментов с алхимиком спасения не было. Спокойный? Выдержанный? Как бы не так! Мы чуть не плевались, пытаясь создать краску, которая бы подходила для сорса. Кем я только не была! И лентяйкой, и дохлой магичкой, и слабосилком! Впрочем, я тоже не отставала, называя мага выскочкой, книжным червем, сухарем и бесчувственным чурбаном.

Наши опыты носили характер бомбы замедленного действия. Каждый раз, собираясь на встречу, я уверяла себя, что буду реагировать исключительно сдержанно и профессионально, и каждый раз, стоило мне увидеть прищур голубых глаз, внутри поднималась волна раздражения, которую не могли успокоить никакие доводы рассудка.

А работа, тем не менее кипела, и пусть медленно, но продвигалась. Мы наконец поняли, что закреплять цвет тоже нужно магически, причем на поверхность сперва накладывалось специальное вещество, на поиски которого у Граа ушел примерно месяц. Поругавшись в один раз особенно сильно, он рявкнул, чтобы я, цитирую, "исчезла с глаз долой", пока он не позовет: ему нужно заниматься исследованиями, а я, видите ли, не даю ему сосредоточиться.

— Ну и пожалуйста, — здорово задетая, отозвалась я, — мне же лучше, — и хлопнула с силой дверью.

Спустя месяц я получила сообщение о встрече в лаборатории и нехотя поплелась, уже предчувствуя очередной теплый прием. Увидев Граа, я внутренне ужаснулась: похоже, что учёный вообще не вылезал из лаборатории, пренебрегая отдыхом и питанием. Темные круги залегли под глазами, черты заострились. Если это и значит быть великим учёным, то ну его к демонам, мне точно не пойдет синюшний оттенок кожи и чахлый вид. Пусть Талхиль, если его так любит, разделяет подобный образ жизни, а я — нет, увольте. Растеряв воинственное настроение, я была удивлена неожиданно теплым приемом этого болезного:

— Госпожа Вэлис! Кажется, мы на верном пути! Ещё немного, и все получится! Идите сюда, что вы там застряли в дверях, — нетерпеливо замахал мне рукой алхимик, приглашая приблизиться. Я подошла к столу, и он сказал: — Смотрите, вот здесь я выделил частичку вашей бытовой магии. Помните, в прошлый раз вы ещё не хотели мне ее предоставить?

— Конечно, помню, — процедила я сквозь зубы, — очень неприятное, знаете ли, ощущение, когда от твоей ауры отщипывают кусочек специальным устройством.

Я тогда, не стесняясь, использовала нецензурную лексику, так как алхимик, не считаясь с моим мнением и чувствами, просто не предупредил о грядущей манипуляции.

— Глядите, как это действует, — наклонился он к столу, глядя на лоскут, где под электрическими лучами переливалась моя магия.

— Красиво, — я склонилась рядом, невольно привлеченная завораживающими всполохами, которые рождались и закручивались в спирали, напоминая крохотные

галактики. Лёгкое прикосновение к моей щеке мягких волос алхимика оторвало меня от созерцания. Осознав, что мы слишком близко находимся друг к другу, Граа резко отпрянул и, как мне показалось, слегка порозовел.

— Вот, видите, — внезапно севшим голосом сказал Граа, — если эту основу нанести на сорс, закрепить элементом воздуха и вымочить в специальном веществе (не буду вас утомлять формулами, но бился я над составом весь месяц, — не без гордости сообщил алхимик), то сорс сохраняет оттенок длительное время, хотя надо поработать ещё над прочностью материала.

— Это просто замечательно, — отошла я на расстояние от довольного экспериментатора, — но вы серьезно думаете, что будете постоянно отщипывать от моей ауры по кусочку? Это в конце концов не только неприятно, но и опасно. Я на это не пойду, и не просите! — сказала я враждебно, скрестив руки на груди.

— Да сдалась мне ваша аура! — с досадой ответил маг. — Я создал матрицу вашей волшебной силы, и теперь мне достаточно просто вот этим артефактом размножить ее до нужного количества. Единственное — ваше присутствие облегчает процесс и стабилизирует потоки. Поэтому вам нужно по-прежнему приходить раз в неделю, когда я буду создавать основу.

Я облегчённо согласилась, искренне радуясь удаче Граа и тому, что наше общение скоро сократится до минимума. Да, признаю: учёный он действительно выдающийся, но как человека я его органически не выносила. Пробыв некоторое время в лаборатории, я с чистой совестью ушла, когда истекли оговоренные нашим договором четыре часа.

Учебные вопросы

Приближался конец весны, не за горами была и моя первая сессия в качестве педагога. Я нервничала, наверное, даже больше учащихся, к которым за этот небольшой период успела искренне привязаться. Начала готовиться я заблаговременно, просто в один момент осознав, что из всех требований к грядущему событию у меня есть только неполная страничка в методичке. Спасибо госпоже Рус, которая, перебрав архивы, смогла найти некоторые документы и сопутствующие им заметки межмирового класса. Почему это было так важно? Выяснилось, что те старшекурсники, которые сдадут экзамен по бытовой магии, смогут претендовать на более серьезные должности. Согласитесь, если, к примеру, боевик или зельевар способны самостоятельно привести в порядок место работы или солдатскую форму, создать комфортные условия для исследований или военного лагеря, соответственно им не понадобится штат обслуги, следовательно, оплата труда будет выше, а место работы престижнее. Существовал только один нюанс: все экзаменационные испытания должны были соответствовать стандарту Союза магических миров. А это было проблемой, так как бытовиков на Торнтоне практически не было. Преподаватель этой направленности в Академии, как выяснилось, отсутствовал уже лет десять как, а все это время студенты сдавали зачёт. Узнав такие подробности, я схватилась за голову и принялась штурмовать Комиссию по образованию, передавая им практически ежедневно магсообщения с просьбами выслать необходимые материалы и требуя указать в соответствующих документах, что в Академии Торнтона состоится именно экзамен по бытовой магии. Ректор, не любящий суету и перемены, неодобрительно косился в мою сторону, но мне удалось убедить его, что этот вид испытания повысит престиж заведения и привлечет большое количество желающих учиться.

— Возможно, — размечталась я, расположившись с горой бумажек в кабинете гнома и уже битый час расписывая ему свою идею с выгодной стороны, — со временем можно будет даже открыть профильные курсы повышения квалификации для магов любой направленности.

Мэтр Кориус только хмыкнул, но, прикинув что-то про себя, дал-таки свое милостивое разрешение на мою активность.

— Главное, чтобы только проверка не нагрянула, — сказал он на прощанье, скрестив пальцы в защитном жесте и поплевав, чем поразительно напомнил поведение моей любимой тетушки.