Любовь и ненависть
Шрифт:
Ирина еще накануне сообщила Похлебкину, что она с
Катюшей придет не на сборный пункт, а вольется в свою
колонну возле Белорусского вокзала, где обычно проходит
колонна Ленинградского района столицы. До Белорусской
площади они доехали в метро. Улица Горького - человеческая
река - гремела музыкой. В голубом просторе свободно плавали
два связанных воздушных шара - розовый и желтый. Ирина
волновалась: вдруг их колонна уже миновала
Белорусского вокзала, вдруг тот, ради кого она пришла и на
демонстрацию и собирает у себя гостей, не выйдет сегодня из
дому или уехал за город? И хотя для таких мыслей не было
повода, Ирина как-то невольно придумывала различные
причины для беспокойства.
Вчерашний разговор с Андреем не зацепился в ее душе
и памяти, к беспокойству мужа она отнеслась с легкомыслием
взбалмошной девчонки. Правда, Андрей ее ни в чем не
упрекнул, да, собственно, у него и не было оснований для
упреков. ("Что я такое себе позволила?")
На площади у памятника Горькому шла бойкая торговля
праздничными игрушками. Ирина купила Катюше два шара,
такие же, как те, свободно парившие над площадью, - желтый
и розовый, прыгающую обезьянку и шоколадку в виде
бронзовой медали. Подошла к милиционеру, спросила, не
проходил ли Ленинградский район.
– Пока нет. Где-то на подходе, - ответил старший
лейтенант и, взглянув на колонну, вступающую на
привокзальный виадук, махнул рукой в белой перчатке: - Да
вон он, смотрите!
Но Ирина уже сама прочитала огромный транспарант:
"Ленинградский район" и, схватив Катюшу за руку, быстро
умчалась искать свою колонну. Первым увидела длинного
сияющего Похлебкина и рядом с ним с золеной веткой тополя в
руках Аннушку, такую же высокую, как и ее жених, склонную к
полноте блондинку с властным некрасивым лицом, но
очаровательными улыбчивыми глазами. На Аннушке был
надет плащ "'болонья", точно такой же зеленоватый, как и на
Ирине, - плащи эти только что вошли в моду.
Петр Высокий улыбался широко и восторженно,
подхватил Катюшу на руки, поднял над колонной.
– Вот так мы с тобой мимо Мавзолея пройдем. Хорошо?
Катюша кивала головой, ей было приятно и не совсем
обычно среди незнакомых людей. Аннушка угостила ее
конфетами "Белочка", а тот, кого мама нетерпеливо искала
своими бархатистыми глазами, вынырнул из-за чьей-то спины
и, прежде чем поздороваться с мамой, протянул Катюше
шоколадную плитку, на которой был изображен Александр
Сергеевич Пушкин.
– Спасибо, -
это был уже знакомый ей добрый доктор дядя Вася. Одетый в
светло-коричневую спортивную куртку из искусственной замши,
васильковые брюки и синюю нейлоновую рубаху с галстуком
берестовой расцветки, Василий Алексеевич, всегда
моложавый, сегодня выглядел особенно молодо. Ирина
ожидала от него каких-то особенных слов, и, хотя он задал
совсем обычный вопрос, почему нет Андрея, Ирине
послышалось в его словах нечто многозначительное. От
избытка чувств она говорила ему что-то неясное, сбивчивое,
ничуть не скрывая своей радости, и в то же время быстрые,
возбужденные глаза ее кого-то искали в колонне и не
находили. Тогда она спросила:
– А где же Дина?
– Дина Михайловна? - с официальной сухостью
переспросил Шустов.
– По-моему, она и не собиралась быть.
– А Вячеслав Михайлович? - Ирина прицелилась
пламенным взглядом на Похлебкина.
– Руководителю учреждения совсем не обязательно
шествовать бок о бок со своими подчиненными, - заметил Петр
Высокий с веселой иронией.
– Нужно соблюдать... дистанцию.
Отсутствие Семенова и Шахмагоновой радовало Ирину,
точно они могли помешать ей говорить с Шустовым:.
Собственно, никакого такого разговора между ней и Василием
Алексеевичем не было, разговор стал общим. Все шутили,
смеялись, обменивались ничего не значащими фразами и
колкостями. Аннушка передала Шустову привет от отца.
– Давно я не виделся с Александром Мартыновичем, -
сказал Василий Алексеевич.
– А надо бы.
– Папа сам хочет. Он даже звонил вам и не застал, -
сказала Аннушка грудным низким голосом, поджимая свои
пышные губы.
– У него к вам дело есть.
– Дело?!
– Шустов обрадованно насторожился.
– Он пишет статью о лечении экземы, и ему нужен
пример лечения вашим методом. Пример конечно
положительный, - пояснил Петр Высокий.
– У меня отрицательных не было, как говорят, слава богу,
– сказал Василий Алексеевич, а Ирина стремительно
подсказала:
– Пусть возьмет последний пример - Аристарха
Ларионова. - Кинула нежно-вопросительный взгляд на
Шустова: - Как у него?
– Голос задушевный, мелодичный.
– Позавчера я его смотрел. Все чисто. Это, пожалуй,
самый интересный случай, - ответил Шустов.
Начавшуюся было вспышку экземы у Аристарха