Любовь и ненависть
Шрифт:
– Да.
– А вы где работаете, если не секрет?
– Там, где и ваша жена.
– Вот даже как! Вы меня знаете?
– В глазах у мужчины
мелькнуло скрытое смущение.
– Разумеется, - серьезно сказала Соня и добавила с
озорной усмешкой: - Передайте привет своей супруге, если не
боитесь семейной сцены.
Потом уже перед самым приходом поезда к ней подошел
паренек с книгой. Он долго не мог решиться и наконец
осмелился, заговорил,
смущение. Это был один из тех скромных юношей-романтиков
с открытой душой и чистыми глазами. Такие влюбляются с
первого взгляда и готовы, не задумываясь, идти на казнь во
имя своей первой любви. На этих юношей Соня смотрела с
холодной иронией, переходящей иногда в презрение. Их
доверчивая, откровенная чистота отдавалась в ее душе
тяжким укором, задевала больные струны об утраченной,
жестоко погубленной юности. Паренек оказался студентом
пединститута имени Крупской. Попросил телефон. Она
назвала номер телефона Гольцера, так, в шутку, из озорства.
В Москве с вокзала поехала в комиссионный и сдала
жемчуг. Обуреваемая одной целью - раздобыть морфий, -
помчалась к друзьям. Многих из своих коллег по несчастью
она знала в лицо, с некоторыми, например с Игорем
Ивановым, была лично знакома. Худые, с изможденными
лицами и лихорадочными глазами, они метались в уголке
небольшой московской площади в поисках добычи,
обалделые, одержимые единственной страстью - любой ценой
раздобыть хоть понюшку гашиша или кубик морфия. Соня
окинула привычным взглядом толпу, состоящую в основном из
людей, не имеющих никакого отношения к наркотикам, и среди
них узнала нескольких человек "своих". Один, уже пожилой,
неопрятный, в поношенном пиджачишке, с неумытым лицом,
подошел к ней, спросил вполголоса, нет ли морфия.
– Сама куплю, - ответила Соня и отошла в сторонку,
увидав знакомую ей поставщицу запретного товара - прилично
одетую даму с букетом тюльпанов. Соня подошла к ней,
спросила морфий.
– О, милая, - сочувственно вздохнула та. - И не
спрашивай... Вот разве гашиш?
Соня отрицательно покачала головой и отошла в сторону.
Потолкавшись еще минут десять, она встретила Игоря
Иванова. Тот обрадовался, схватил ее за руки, как старый
добрый друг, атаковал вопросом:
– Где ты теперь и что? Все на "Венере"?
– С "Венерой" давно покончено, - ответила Соня,
печально глядя на впалые щеки Игоря, обтянутые желтой
кожей.
– Ты лучше помоги мне достать морфий.
– Исключено, - категорично
–
Видишь - рыщут жаждущие. Я сам вот выбежал за понюшкой.
Хотя б один баш. Как сцапали одессита - стало туго.
– Симоняна, что ли? Разве арестовали?
– Говорят. И основательно, - со знанием ответил Иванов.
–
Я слышал, одного иностранного туриста с каким-то наркотиком
накрыли. И много... Жаль, конечно.
– Тебе-то чего жалеть?
– с досадой в голосе молвила
Соня, глядя в сторону женщины с тюльпанами. - Гашиш
можешь у рыжей достать. Мне предлагала.
– Когда? Сейчас? - встрепенулся Иванов и, что-то
признательно обронив уже на ходу, суетливо двинулся к
женщине с тюльпанами, подметая мостовую
широкорасклешенными брюками с цепочками и "молниями" на
концах штанин.
Продавщица тюльпанов просила за каждый цветок рубль.
Покупатели кисло морщились и уходили прочь, что вполне
устраивало цветочницу, потому что тюльпаны эти
предназначались покупателям гашиша в качестве бесплатного
приложения. Это делалось в порядке предосторожности,
чтобы не вызвать подозрений у работников милиции. Игорь
Иванов подошел к цветочнице с игривой пижонской улыбочкой,
взял один желтый цветок и, осматривая его, тихо сказал:
– Куплю гашиш.
– На сколько?
– с улыбкой осведомилась мадам. Иванов
вынул пятерку, проговорил:
– На всю.
Женщина взяла у него деньги и мгновенно спрятала в
карман жакета. Потом с той же деланной улыбочкой стала
перебирать тюльпаны, приговаривая:
Три автомата по правую руку видишь?
– Знаю, - не поворачивая головы, ответил Иванов.
– Позади среднего автомата внизу, под самой будкой,
пакетик.
Иванов кивнул и, взяв уже не желтый, а розовый
тюльпан, отошел в сторону, не решаясь сразу же идти к
указанному тайнику. Разыгрывая роль кавалера, он отыскал в
толпе Соню и, галантно раскланиваясь, вручил ей цветок. Соня
ничуть не удивилась - она все поняла, поблагодарила Иванова,
но идти с ним к телефонным будкам отказалась, сославшись
на то, что ей нужно совсем в противоположную сторону и что
она спешит. Она действительно спешила и не видела, что
произошло в течение последующих семи минут. А произошло
вот что.
Игорь Иванов подошел к трем телефонам-автоматам,
стоявшим у глухой стены старого здания почти впритык. Не
спеша зашел в крайнюю будку. Она была свободна. Из