Любовь и предательство

Майерс Хелен Р.

— Послушай... четырнадцать лет назад его сестру изнасиловали, и он подрался с человеком, совершившим это. Позже того человека нашли убитым выстрелом из пистолета, а пистолет обнаружили в грузовике Хью. И, хотя на нем не было отпечатков его пальцев и не удалось доказать, что он принадлежал Хью, суд присяжных признал его виновным.

Несколько секунд Кайл молчал, его юное лицо выражало беспокойство.

— Он отрицал это?

— Нет, но и

не признался. Он отказался что-либо говорить, особенно мне. Я пыталась связаться с ним множество раз, но безуспешно.

— Почему?

— Потому что, когда его искали, я сказала дедушке, где он может скрываться. Не смотри на меня так, — она застонала, покачав головой. — Если бы отец Пирза Марсдена нашел его раньше, он не дожил бы до суда. Разве так было бы лучше?

— Боже... я не знаю.

Она тоже не знала. И эту горькую пилюлю ей приходилось глотать каждый день с тех пор, как она приняла решение.

— Все равно, — после непродолжительного молчания сказал Кайл, — ты была не права, что лгала мне все эти годы. И не права, когда обманула дедушку.

Все правильно. Тейлор кивнула, припоминая старую пословицу, что всему свое время. Пришло ее время ходить по битому стеклу и раскаленным углям.

— Может, я поступила опрометчиво. Опять же всегда легче судить со стороны.

— Мы говорим о моей жизни, мама.

— Верно, сынок. О твоей жизни, которую я пыталась защитить, как только могла.

Кайл поглубже уселся на сиденье и скрестил руки на груди. Больше он ничего не говорил.

Вернувшись домой, они нашли Эмметта на диване, волосы его были всклокочены, словно он все это время теребил их. При виде дочери и внука он с облегчением вздохнул.

— А ну-ка присядьте на минуту и постарайтесь не наговорить глупостей.

— Твои советы запоздали, — бросила Тейлор. Кайл с возмущением посмотрел на нее, но все же опустился на стул.

— Полагаю, хотя бы одна хорошая новость есть — никто не истекает кровью, — растягивая слова, произнес отец, внимательно разглядывая угрюмое лицо мальчика. — Лучше расскажи, что у тебя на душе. Не стоит накапливать недобрые чувства с тем, чтобы потом в неожиданной форме выплеснуть их.

— Как ты не понимаешь? — возмущенно спросил Кайл. — Я видел его. Я очень похож на него.

С дедом он разговаривал менее враждебно, чем с ней, но Тейлор это не слишком утешило.

— А я сидел здесь и ругал себя за то же самое, — сказал Эмметт. — Мне следовало принять больше участия, ведь я не понаслышке знаю, как тяжело воспитывать ребенка

одному. Но я вырастил твою мать. Все мы имеем отношение к случившемуся, не только она. А Тейлор сама тогда еще была ребенком. Если ты намерен всю вину взвалить на нее, подумай, каково ей было учиться, зарабатывать на жизнь и ухаживать за тобой.

— Я не просил, чтобы меня рожали.

Словно призрачное эхо донеслось до Тейлор: она сама когда-то бросила эти слова отцу во время одной из ссор. Сейчас трудно вспомнить, из-за чего они поссорились, скорее всего из-за какой-то ерунды. Они с отцом обменялись взглядами.

— Ты прав. Расплачиваться чертовски тяжело, — пробормотала Тейлор, пожимая плечами в ответ на его полный боли взгляд. Затем отправилась на кухню, чтобы напиться воды. Ей необходима минута, чтобы оправиться от последнего удара. Но вместо этого мысли невольно обратились к Хью.

Он был так потрясен, испытывал такую боль, когда увидел Кайла и узнал правду... Он, безусловно, забыл, что в момент их последней близости они не применяли противозачаточных средств. Но это вполне понятно, ведь все произошло в тот вечер, когда изнасиловали Ноуэл. Он вернулся из больницы в Альбукерке, где мать осталась с сестрой.

Они были в его доме одни, Тейлор попыталась заставить его съесть обед, поговорить с ней. В его груди кипела ярость, и она, желая как-то успокоить его, сделала тогда единственное, что было в ее силах, — предложила себя.

Глядя теперь из кухонного окна на горы, она оживила в памяти этот последний, слишком короткий эпизод... Вот она последовала за ним в спальню, остановилась позади него у окна. Сумерки все поглотили. Она обвила руками его талию и прижалась щекой к спине, широкой и сильной уже тогда. Ей никогда не забыть, как он напрягся и глубоко вздохнул при первом ее прикосновении.

Развернувшись, он крепко прижал ее к себе.

— Помоги мне, — прошептал он неузнаваемым, полным боли голосом. — Помоги забыться. Сделай так, чтобы боль прекратилась.

Он не просил о физической близости, просто хотел укрыться от своих мыслей. Тем не менее она отдала ему все, на что способны были ее сердце и тело.

Тейлор закрыла глаза и дала волю воспоминаниям — снова ощутила она прикосновения его рук и губ к своему телу. Ее тело вновь наполнилось теплом, грудь стала упругой, будто налилась молоком, соски затвердели, и возникло ощущение боли в чреве, там, где когда-то Хью заполнял ее, воспламеняясь жарким огнем.