Любовь на грани смерти
Шрифт:
Я обхватываю пальцами возбуждённый член, ласкаю, затем прижимаю к своей горячей плоти. Мужчина дожидается появления естественной влаги и входит с одного раза. Невольно вскрикиваю от силы последующих толчков. Но его уже не остановить. Лев вышел на охоту и её ничем не прервать. Обхватываю руками широкие плечи, чтобы как можно плотнее слиться с его телом. Он не заботится ни о своём, ни о моём удовольствии. Берёт, утоляя распаленную внутри себя жажду. Насыщается мной. А я получаю свою порцию его силы и ненасытности. Я нужна ему! В эти минуты
Раскрываю рот, принимая очередной жёсткий поцелуй. Мужские пальцы с силой сминают мои ягодицы. Он стремительно трахает меня, пронзая своим членом до упора. Я упрямо двигаюсь ему навстречу, пока меня не накрывает мощным оргазмом. Леон тоже вскоре кончает, хрипло застонав и прикусив моё плечо. Я не чувствую боли, всё ещё находясь во власти мощной сладкой эйфории.
Мужчина садится на диван, откидывается на его спинку и долго держит меня на руках. И я первой нарушаю затянувшуюся, но вполне комфортную для нас тишину.
— Леон, зачем ты это сделал?
Он сразу понимает, что я спрашиваю не о произошедшем между нами сексе.
— Не потому что я с тобой сплю, — отвечает не задумываясь. — Я верю в тебя, Лиз. Верю, как самому себе.
Глава 45. Отцы и дети
Я тоже начинаю верить в себя. Особенно, когда просматриваю последние документы, которые вёл дядя Дима и нахожу в них ошибки. До конца недели мы задерживаемся на работе до семи вечера перепроверяя все текущие дела. Даже Влад начинает читать то, что несут ему на подпись.
Но в пятницу наш рабочий день заканчивается в шесть вечера. С приходом Стаса. После четырёх, когда основной поток сотрудников иссякает, я перебираюсь в кабинет Леона, и мы вместе разбираем то, что мне непонятно или требует лишь его решения.
— Не отвлекай, — просит Бесов, когда Стас заглядывает в кабинет.
— Охрана сообщила, что на проходную пришли мужчина и женщина, которые хотят увидеть свою дочь. Они ждали, что она выйдет со всеми работниками, но так и не дождались. Лиза — это к тебе.
— Но мне никто не звонил, — удивляюсь я.
— А где твой телефон? — уточняет Леон, рассматривая разбросанные по столу документы. — Слушай, сейчас наберу.
Мы все слышим, как идёт гудок, но сам телефон нигде не звенит.
— Наверное, в кабинете остался, — вспоминаю я и бегу назад. Возвращаясь, просматриваю пропущенные звонки. Действительно, за последние полчаса мама звонила пять раз.
Совершенно теряюсь от этой информации и беспомощно смотрю на Леона.
— Я не знаю, зачем они пришли. С мамой разговаривала буквально три дня назад. Она ничего не говорила о том, что хочет приехать.
— Наверное, дядя Дима посоветовал ей устроить тебе сюрприз, — почему-то вздыхает Стас. — Видимо, пришли поздравлять тебя с новой должностью. Леон, будешь и дальше потенциальных родственников на пороге держать? Негостеприимно как-то.
— Скажи кому-нибудь из парней,
Я чувствую, как мои ладони становятся влажными от пота, затем начинают холодеть. И всю меня совсем некрасиво начинает сотрясать самый настоящий озноб. Словно я не с мамой собираюсь встретиться, а с собственным палачом. Теперь я понимаю, что чувствовали ведьмы в ожидании прихода инквизитора.
Мама заходит первой. Отчим, нервно теребя в руках снятую кепку, идёт сзади. Так как я сижу за боковым столом меня хорошо видно прямо с дверей. Как и мне вошедших. С первого взгляда понимаю, что мама на взводе. Её глаза лихорадочно блестят, губы нервно подрагивают, а подбородок заметно трясётся, что говорит о высшей степени нервного возбуждения. Её глаза тоже сразу находят меня. Тут же отмечают и дорогое платье, и лежащий на столе телефон и брендовую сумочку, которую я бросила на край стола. Моя мама всю жизнь проработала швеёй и прекрасно разбирается в дорогой одежде, хотя сама такую не носит. Наш доход не позволяет. Нужно одевать младших сестёр.
Разница со старшей сестрой, Кирой, восемь лет, поэтому мои вещи, которые я носила в её возрасте, морально устарели. К тому же обе сестры на голову выше меня и обладают гораздо более пышной грудью. Им покупают всё новое. А вот мне, до класса пятого, даже бельё доставалось от дочки соседки, хотя та была полнее меня. Но мама аккуратно всё ушивала.
— Значит, Дима сказал правду, — выдыхает мама вместо приветствия.
Замечаю, как одновременно морщатся Стас с Леоном. Наверное, не хуже меня понимают, какую правду мог рассказать Дмитрий Анатольевич.
Мне двадцать шесть лет, а меня сейчас будут отчитывать, как шестнадцатилетнего подростка! Пусть это произойдёт хотя бы не на глазах обоих мужчин. Хорошо, что Влад в последнее время уезжает после работы к собственной матери.
— Мама, дядя Олег, — так я обращаюсь к отчиму. — Давайте перейдём в мой кабинет…
— Твой? — идёт в наступление мама. — Каким местом ты его заняла, дочь моя?! Так отплатила Диме за всё, что он для тебя сделал!
— Присядьте, — пытается вернуть маму к более вежливому общению Леон. — Вы всё же не наедине со своей дочерью.
Теперь мама смотрит на него. И по её взгляду я понимаю и то, что дядя Дима проинформировал мою семью о национальности Бесова. Представители пуштунской народности, к которой относится отец Леона, имеют европеоидные черты лица. Среди них часто встречается зелёный, серый и даже голубой цвет глаз и не чёрный, а тёмный волос. И достаточно высокий рост, в отличии от тех же узбеков и таджиков, живущих рядом.
Я не заметила сходства Леона с Ангелиной Руслановной, но, одетый в брюки и рубашку, с короткой стрижкой и небольшой бородкой, мужчина не является ярким представителем восточных кровей. В глаза может броситься лишь очень смуглый цвет кожи, но это почти ни о чём не говорит.