Любовь (не) делится на три
Шрифт:
Она даже застывает с открытым ртом.
— Это не клевета! Ваш любовник ставит свою машину на мое место!
— Речь не о том, вы сказали, что к вам приходят всякие сомнительные личности, путая двери… — договорить не удается, она заглатывает крючок, осыпая фактами.
— Да! Это чистая правда! Уже который раз звонят ко мне, отвлекая от личных дел! Вот, например, три дня назад заявился ко мне тип… с преступной внешностью.
— И с чего вы взяли, что он приходил к Вадиму?
— Так он сам сказал: я на прием к психологу. Я
— Во сколько это было?
— Около двух, точно не знаю… Так, а к чему этот допрос?! — спохватывается она, подозрительно глядя на меня.
— Собирайтесь.
— Куда? — поднимает брови.
— В отделение. Ваши показания очень важны.
— Какие еще показания?! Я никуда не поеду!
Беру ее за край халата так, чтобы из коридора было не видно и перехожу на угрожающий шепот:
— Значит, завтра с утра все будут знать о том, что жена профессора Степанова увлекается вот этим! — достаю кожаный ошейник из коробочки в прихожей. Удачно, что Вадим сложил все вещички обратно в упаковку, и, видимо, приготовился выбрасывать. — А еще вот этим! — трясу у нее перед носом хлыстом.
— Это не мое! Да как вы смеете?! — вспыхивает, вырываясь.
— Там в коробке ваша фамилия и адрес. Не только к вам приходят сомнительные личности, ошибаясь дверью, — цежу, наблюдая за ее реакцией.
— Пупсик, все хорошо? Что ты так долго? Далась тебе эта машина, там у нас шоколад остывает… — в коридоре показывается кудрявая голова любовничка. И сейчас, когда ему на лицо падает свет, отчетливо узнаю в этом парне своего студента. Боже мой, ему восемнадцать-то только исполнилось!
— Фролов?!
— Аделина Викторовна?! Вы тоже тут живете?!
— Да, Фролов, живу. По соседству с твоей... мамочкой, — специально провоцирую его на признание.
— Это не моя мама, вы что, Аделина? Мы с пупсиком любим друг друга! — хохочет.
— Леня, иди домой, — хватается за голову госпожа Степанова. — И зачем ты только вышел? Велела ждать!
— Иду, иду, не злись! — убегает так же быстро, как и появился.
— Ну что, уважаемая, свидетельница… Даю три минуты на сборы. Иначе сама понимаешь, какой скандал будет в университете.
— Хорошо. Но вы должны гарантировать, что, если я выполню свою задачу, вы будете держать язык за зубами. Мы не живем с Валерой уже два месяца… Но лишние пересуды мне не нужны.
— Обещаю, что никто не узнает. Мне неинтересно копаться в чужом белье. К тому же нам действительно нужны эти показания... прошу как женщина женщину.
Соседка на удивление быстро собирается. Наверное, задела ее за живое, пообещав растрепать про ее связь с молодым студентом. Мы отправляемся в отделение на такси. К счастью, капитан Юсупов оставил свою визитку с номером телефона. И я добиваюсь от него информации о том, куда забрали Вадима. Каким бы продажным ни был товарищ Юсупов, на аргумент, что я привезу свидетеля ему сказать нечего. Приходится согласиться принять нас.
Во
— Аделина Викторовна, признаюсь, что не считаю оправданным ваш риск, но раз уж вы явились… тогда присаживайтесь, — Юсупов поправляет горлышко рубашки, сдавливающей его шею, и указывает на стул.
— Спасибо, но обойдусь без ваших советов. Будьте любезны, задокументируйте слова свидетельницы, готовой подтвердить невиновность господина Суржевского на момент, когда на меня был совершен наезд. После этого, надеюсь, Вадима наконец-то отпустят.
— А вы гражданочка кем являетесь подозреваемому?
— Соседка.
— Вам ясны ваши права и ответственность?
— Да.
— Вы должны давать только достоверные показания, которые относятся к делу, и не обязаны свидетельствовать против близких родственников.
— Нам уже разъяснили. Давайте начнем.
Юсупов задает стандартные вопросы, уточняет детали. Женщина терпеливо отвечает. Ее вообще словно подменили. От озлобленной на весь мир стервы не осталось и следа. Вот что значит найти ту волшебную «кнопку», или подход к человеку.
— Вы можете описать приходящего мужчину, который ошибся этажом? — уточняет капитан, делая пометки.
— Да. Он мне показался сомнительным… Ну знаете, лицо как у бандита.
— Интересно… не знаю. А какие, по-вашему, лица у «бандитов»? — насмешливо поднимает брови.
— Ну такой: короткая стрижка, маленькие бегающие глазки… высокий и худощавый.
— Наличие небольших глаз не делает из человека преступника, — хмыкает капитан.
— Я всего лишь пытаюсь описать свое впечатление.
— Хорошо. Вы сможете его опознать, если понадобится?
— Да, конечно.
— Спасибо. На этом все. Пока можете быть свободны.
Степанова косится в мою сторону, как бы спрашивая «что дальше?»
— А вы Аделина Викторовна на секундочку останьтесь.
— Вызывайте такси, я доеду сама. Надеюсь, с Вадимом, — многозначительно смотрю на Юсупова.
Соседка пулей выбегает из кабинета, обрадовавшись, что ее допрос окончен.
— Вам не кажется, что она слишком нервничала? — капитан крутит в руках карандаш.
— Это нормальная реакция. Я тоже нервничаю. Да и вы, судя по всему, не слишком спокойны, — киваю на истерзанный карандаш в его руке.
— Ну да, вполне возможно, — вздыхает, отложив пишущий инструмент в сторону и разминая пальцы.
— Когда вы отпустите Суржевского? Я так понимаю, что вопрос с его задержанием больше не актуален.
— Скажите, Аделина, — прищуривается, — откуда в вас такая уверенность, что он невиновен?
— Женская интуиция.
— А может быть, вы к нему слишком необъективны и на многое готовы закрыть глаза?