Любовь (не) делится на три
Шрифт:
— Это значит все. Ты моя. Точка. Нужно еще доказательств? — перемещает руку и накрывает меня своим горячим телом. Целая ночь позади, а он так и не остыл…
— Вадим… — шепчу. — Я хочу быстрее вернуться домой.
— Значит, я тебя забираю, — серьезно говорит, глядя в глаза. — Но ты сразу же переедешь ко мне. Или я к тебе, если хочешь… но учти, что моя квартира больше…
Улыбаюсь. Честно говоря, мне все равно. Продолжать жить в одиночестве и бояться — не для меня. Хочу дышать полной грудью, просыпаться и засыпать в объятьях этого сексуального мужчины, готовить
— Да, — киваю, уверенная, как никогда.
— Отлично. Тогда собирайся, — спрыгивает с койки и тянется за брюками. Все-таки врача нужно встречать в одежде. Повезло еще что посреди ночи не прибегала медсестра, узнать, что за шум в палате.
Пока ждем обхода, остается время, и Вадим все-таки успевает расспросить меня о случившемся. Слушает внимательно, не перебивает. Делает даже какие-то пометки в телефоне. Особенно его интересует вторая записка.
— Значит, ты получила ее в день, когда приходила к моей сестре на прием?
Киваю, вспоминая сеанс с доктором Коваленко. И тут меня вдруг осеняет странная мысль:
— А твоя сестра… она же видела нас с Игорем! — краснею и закрываю лицо руками. — А еще она застала нас тогда… в твоей квартире ночью! Ох… Да она, наверное, решила, что я девушка легкого поведения! Как стыдно!
— Тихо, — прерывает мой словесный поток.
— Как же я теперь… Да она в жизни меня не примет… — продолжаю сокрушаться.
— Адель, послушай. Сестра никогда не станет лезть в мою личную жизнь и тем более осуждать или подвергать сомнению мой выбор. Так что нет, она точно не могла тебе подсунуть никаких записок. Это не в ее стиле.
— Ты что?! Я совсем не это имела в виду, — еще сильнее краснею.
— Знаю, — улыбается, притягивая меня к себе. — Кстати, она отличный психолог. Хочешь, скажу, что доложила мне после приема?
— Это же врачебная тайна! — толкаю его в грудь, но он перехватывает мои кулачки, чтобы по очереди поцеловать.
— Ну как хочешь…
Хитрец! Знает, как заинтриговать.
— Ладно, скажи…
— Нет, врачебная тайна, — хохочет.
— Ну пожалуйста, Вадим! — делаю несчастные глаза.
— Она показала ваши анкеты, и знаешь что?
— Что?
— Ты и Волжанин совершенно разные. Ваши психотипы настолько несовместимы, что даже странно и как вам удалось одиннадцать лет терпеть друг друга!
— Мы мало пересекались, — признаюсь. — Сначала были заняты учебой, а после он постоянно пропадал на работе, пока я добивалась места в университете. Только выходные проводили в компании его семьи, но потом Игорь и по выходным стал предпочитать офис.
— Ясно. Значит, она совершенно права в том, что ваша пара давно изжила себя. И подтверждение тому вот: никто из вас не потрудился открыть папку с домашним заданием, — шепчет на ухо, чередуя с покусыванием мочки. Прикрываю глаза от удовольствия.
— Точно… — хихикаю, — даже не собиралась его открывать!
— Так что... она как профи, будет только рада, если ее клиентка обретет счастье в семье…
— И кто же этот таинственный «типопсих»? — специально меняю буквы местами. Но Вадим не отвечает, потому что в палату заходит мой лечащий.
— Как ваше самочувствие, Аделина Викторовна?
— Прекрасно. Совершенно здорова! Отпустите меня домой, пожалуйста.
Доктор оказывается на удивление сговорчивым. Особенно когда узнает в Суржевском известного психиатра, видеокурсы которого так любит его жена. Оказывается, Вадим очень хороший специалист, которого знают по всей России. А я и не догадывалась, какой крутой мужик мне достался. Улыбаюсь, натягивая куртку.
— Лечение прописано, за выпиской приезжайте в пятницу. С родственниками сами, пожалуйста, уладьте, чтобы ко мне не было претензий, что я вас так рано выпустил. И вот, распишитесь здесь, — просит врач. Наверное, стоит поговорить с Волжаниным старшим, чтобы донес до внука факт: мы больше не вместе. Сам Игорь, кажется, мои слова не воспринимает.
И все вроде бы неплохо складывается, но у выхода замечаю тех самых ребят из охраны. И они, кажется, не слишком рады, что я иду в компании Вадима. Перестают переговариваться и с серьезным видом движутся в нашу сторону. Меня накрывает паникой. Что если они нападут на Вадима?! Кто знает, что за команду дал своим церберам Игорек? Может быть, они и вовсе наемники… Боже, как многого я могу не знать про собственного, теперь уже, правда, бывшего, жениха.
У меня проявляются какие-то спонтанные эмоции: бешенство, гнев, решительность, желание справедливости по отношению к себе и Вадиму. Это дает силы, и вдруг перестаю бояться. Смотрю на головорезов как на двух олухов и уверенно иду в их сторону, игнорируя попытку Суржевского закрыть меня собой.
— Адель, я лучше сам с ними разберусь.
— Сделаем это вместе, — беру его за руку и принимаю непробиваемое выражение лица.
— Аделина Викторовна… у нас распоряжение…
— Ребята, вы свободны, — перебиваю.
— Чего? — непонимающе смотрят на меня.
— Что слышали. Или позвонить Федору Алекссевичу Волжанину и сказать, что вы не даете мне прохода?! Он быстро вышвырнет вас на улицу и пойдете подметать дворы, — делаю вид, что достаю телефон.
— Нет, не звоните, мы сами, — совсем теряются.
— Прекрасно. Тогда дайте пройти.
— Чего делать будем? — почти шепотом спрашивает один другого, нервно ощупывая кобуру.
— Вадим Эдуардович, у вас какие-то проблемы? — к нам бежит врач. — Я могу вызвать охрану.
— Спасибо, думаю, охрана не понадобится, — хмурится Суржевский. Отодвигая меня в сторону, подходит вплотную к громиле и что-то тихо ему объясняет. Тот молча кивает и дает нам пройти.
Хлопаю глазами, удивленно смотря на Вадима. И только оказавшись на улице в относительной безопасности, понимаю, что ноги трясутся, а ладони жутко вспотели.
— Что ты ему сказал?
— Это неважно, — прикасается губами к моему лбу. — Поехали домой, не хочу рисковать. Кто знает, что у них на уме.