Любовь под напряжением
Шрифт:
Но не невозможно.
Я оттолкнулся от стены и направился на кухню. Мои руки чесались, пальцы искали, по чему бы постучать, пока не устроились на джинсах.
Джун вернулась не просто в Аркадию, она стала старше на пять лет и всё ещё могла заставить меня забыть, как дышать. Не потому, что она была красива — это было само собой разумеющимся, но потому, что каждый раз её появление потрясало мою систему до глубины души. Я привык к её отсутствию, к тому, чтобы держать её подальше от своих мыслей, но было сложно не думать о ней, когда она,
Это не значит, что я ненавидел её. Думаю, я вообще не был способен ненавидеть Джун. Но она ранила меня так глубоко, что я защищался.
Внутри я всё ещё был тем самым пятнадцатилетним парнем, который пригласил её на осенний бал и устроил маленький танец радости в школьном коридоре, когда она согласилась.
Я не был тем, кто обычно танцует — тогда или сейчас.
Я замечал её присутствие, следил за её перемещениями, мог сказать, где она, просто благодаря её массе светлых кудрей, маячившей в моём периферийном зрении. Это было не навязчивое влечение, просто… меня тянуло к ней.
И это чувство не исчезло.
Я пробовал почти всё, чтобы выбросить её из своей системы, но ничего не сработало. Свидания с другими женщинами не сработали. Погружение в работу или ремонт дома тоже не помогли. Даже привязанность к собаке не сработала.
Но я не пробовал всё это, пока она была рядом. Возможно, мне просто нужно было активно двигаться дальше, пока она здесь. Тогда и тело, и сердце поймут, что я выбрал кого-то другого вместо Джун, и я переживу это.
Колт последовал за мной на кухню.
— Я пойду с тобой. Может, постреляем?
— Не сегодня.
Он ещё хуже моего ученика со своим невыносимым оптимизмом.
— Может, тогда в Call of Duty? Или в Super Smash? — с надеждой продолжил Кольт.
Я уже собирался пройти мимо, когда едва не столкнулся с ореолом светлых кудрей. Резко остановился, отступив, будто боялся обжечься.
Джун подняла на меня взгляд, прижимая телефон к груди. Чехол был ярко-жёлтым. Если бы десять минут назад кто-то предложил мне угадать цвет её чехла, поставив на кон весь мой банковский счёт, я бы с уверенностью сказал — жёлтый.
Есть причина, по которой я крашу свой дом в синий.
— Прости! — сказала она, глядя на меня с самым сладким выражением лица.
Я заставил своё сердце не реагировать.
— Всё в порядке.
Джун посмотрела через моё плечо.
— Уверена, ты мог бы его одолеть, Кольт. Ты теперь, кажется, метра три ростом.
Кольт заулыбался.
— Ещё бы.
— Ты не «ещё бы», — вставил я, не любя, когда мою мужскую силу ставили под сомнение. Если она пыталась вытащить из меня реакцию, это у неё определённо получалось. — Он всё ещё щуплый.
— А это как называется? — возмутился Кольт, демонстрируя свои почти несуществующие бицепсы.
Честно говоря, он не был слабым. Но рост не равен силе. Очевидно.
— Это целое оружейное
Чёрт возьми, но эти руки всё ещё имели надо мной власть.
Кольт протянул руку, чтобы «проверить» её мышцы, и в этот момент в груди что-то ревело. Ревело и вырывалось наружу. Я схватил её за руку и потянул прочь из кухни, через заднюю дверь на обжигающий знойный патио.
В ту секунду, как наши руки соприкоснулись, что-то искрилось, пробегало между нами током. Дверь с грохотом захлопнулась за нами, и я отпустил её руку, как только мы оказались в безопасности.
Кольт не последовал за нами.
Мы остались одни. Все остальные были либо в доме, либо на крыльце. Джун повернулась ко мне, её зелёные глаза расширились, губы приоткрылись. Я целовал эти губы сотни — нет, тысячи раз. Наверное, именно поэтому они сейчас так притягивали меня.
— Чего ты от меня хочешь, Джун? — спросил я, понизив голос, чтобы нас не услышали многочисленные любопытные уши этого города.
Она молчала, изучая меня, на её лбу появилась маленькая складка.
— Ничего.
Я продолжал смотреть, бросая ей вызов взглядом.
Она сдалась.
— Хорошо, не совсем ничего. Я не знаю, Такер. Я просто хочу поговорить с тобой и расставить всё по местам.
— Разговором тут не поможешь.
— Я знаю, — сказала она, и, надо отдать ей должное, её голос звучал искренне. — Но видеть, как ты злишься, больно. Я просто хочу извиниться.
— Я не злюсь на тебя. — И я действительно это имел в виду. Я не злился. Я был зол на себя за то, что всё ещё так радуюсь, видя человека, который вырвал моё сердце и растоптал его. — Я просто не хочу быть рядом с тобой.
Джун закрыла глаза.
Сразу же в желудке всё сжалось от сожаления. Я пытался найти слова, чтобы лучше объяснить, что имел в виду, как больно находиться рядом с ней.
Когда она снова подняла на меня взгляд, он был твёрдым.
— Прости, Такер.
Я больше не мог это терпеть. За что она извинялась? За то, что любила меня, а потом ушла? За то, что мы планировали свадьбу, а потом она перевелась в другой колледж на другом конце страны, не сказав мне? За то, что выбрала другую жизнь вместо той, которую мы делили, и не дала мне шанса побороться за нас?
Или за пять лет тишины? Или за то, как её отец, едва оправившись от ухода жены, потерял и дочь, которая тоже исчезла? Чтобы быть ближе к женщине, разрушившей их с отцом жизнь?
А может, Джун извинялась только за то, что доставила мне неудобства в доме моей тёти и дяди.
Я отбросил эти мысли, развернулся и ушёл.
Она не последовала за мной. Всё моё тело дрожало, когда я сел в грузовик и захлопнул дверь. Я достал телефон и набрал сообщение своей кузине Грейси Мэй, пока не передумал.