Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой
Шрифт:
Фортуна зазывно хохотнула, горстями рассыпая плоды своей благосклонности – свести в смертельной схватке спасенного и спасителя, – неплохо придумано, не так ли?
– Умереть от моей руки ты всегда успеешь, – заметил Перси. – Иначе как ты расскажешь мне о своем нанимателе?
– Расскажу, я ваш должник, сэр. Но сначала поведаю, что видел в ту ночь…
– Что видел? В какую ночь? – насторожился Ральф.
– Там, во Франции, когда вы исчезли, – сказал Джонатан. – После Руа старался держаться к вам поближе, чтобы в случае чего вернуть должок – всегда их оплачиваю… по возможности.
– Ну, не томи душу! – нетерпеливо воскликнул Ральф.
– Потом говорили, что, мол, мародеры в лагерь пробрались. Может, они и были, но не в нашей стороне. Ночью проснулся от вскрика, я было подумал, то ли во сне этот звук привиделся, то ли птица какая шумнула, но вдруг заметил тень – человек крался там, где вы и ваш оруженосец спали. Я бы и вовсе о нем не вспомнил, если бы поутру не обнаружил мертвым вашего слугу. Поднял тревогу, но вас так и не нашли тогда. Потом думал о случившемся и решил, что человек тот не случайно там был. Сказал о том своему командиру, но он не поверил, что кто-то из наших мог такое сделать.
Часть осколков собралась, придала пусть частичное, неясное, но очертание разбитому сосуду. Кто-то всадил им со слугой по кинжалу в спину. Тот умер, а Ральф чудом выжил. Его хотели убить… Но кто – и почему?
– Еще что заметил? – хрипло спросил Ральф.
– Заметил, что в вещах у вас кто-то рылся, будто искал чего. И не мародер то был, точно. Кошель там валялся, меч оставили, другие вещи, за которые немало монет можно было выручить. Меч ваш и вещи командир забрал, коней тоже. А кошель я себе оставил… на всякий случай, – Джонатан опять усмехнулся. – Так что я трижды ваш должник, сэр.
– Тогда считай, что я тебе уже заплатил за то, что ты сейчас расскажешь, – в ответ усмехнулся Ральф.
– Нас отправили к таверне, где вы живете, – уже с готовностью продолжил Джонатан. – Чтоб выследить и… проучить.
– Ты опять лжешь. Иначе бы вы не вооружились мечами. А говорил, что должник…
– С вами приятно иметь дело, сэр… – усмехнулся Джонатан. – Ну да, убить. Но не убили же!
– Весьма благодарен, – ответно усмехнулся Ральф. – Кто вас нанял?
– Мы работаем на одного человека, позвольте уж его не называть, если оставите мне жизнь – живому нужна жратва. Но я… – он поднял руку, предупреждая гневный жест Перси, – опишу того, кто платил.
– Итак! – нетерпеливо бросил Ральф.
– Джентльмен, богат, знатно одет, кружева, как у француза. Носит приметный перстень со здоровенным синим камнем, гладким, как печать. Светлый волос, глаз острый, видно, что не из робких.
– Если не врешь, глаз твой не менее острый, – оценил Перси описание.
Какой зуб имеет на него сей джентльмен? Перстень, с гладким синим камнем… Ральф видел похожий совсем недавно, у светловолосого сэра Мармадьюка. Мысль о приятеле ударила его, как утром, когда он заметил Скроупа рядом с леди Вуд возле церкви.
– И что же дальше? Вы должны были сообщить ему об успехе вашего дела? – спросил он.
– Нет, не ему, пойти в одно место, там будет ждать его человек, кому и следовало передать все, что достанется от вас… гм, – Джонатан сверкнул глазом на Перси. –
– Что ж, не повезло, – Ральф усмехнулся.
– Но не мне, – в ответ усмехнулся Джонатан.
– Трудно спорить с тобой, приятель. Но на разговоры времени больше нет. Собирайся, и идем.
– Куда, сэр?
– Туда, где вас ждут с трофеями. Пока займись своими приятелями и жди меня, – отрезал Перси. – А вы, Потингтон, помогите мне сделать перевязку.
Джонатан, пошатываясь, встал и, постояв, чтобы обрести равновесие, начал медленно, но верно вытаскивать тела убитых во двор. Ральф оторвал рукав рубашки и располосовал его. Потингтон принялся довольно умело бинтовать кровоточащую рану.
– Чем же вы так разгневали того молодчика, что он послал бандитов по вашему следу? – тихо спросил он, зажимая рану куском ткани. – Не хочу лезть в ваши дела, сэр, но мне кажется, что этот Джонатан говорит о человеке, которого я знаю…
– Кто же это? – спросил Ральф, догадываясь, чье имя сейчас прозвучит.
– Того человека сегодня утром вы, верно, видели у церкви. Сэр Мармадьюк Скроуп, он носит перстень с плоским синим камнем, такие вроде зовутся сапфирами, я в камнях не силен. Очень большой, в оправе с зубцами. Да и волосы у него светлые, а душа черная. Он… – Потингтон на мгновение замолчал, словно запнулся. – Он частый гость в доме, где живет моя леди.
– Частый гость, значит…
Ральф невольно вспомнил, как по-хозяйски Скроуп взял под руку Мод.
«Часто ходит в дом, водит ее на мессу… Что еще?»
– Отчего вы сказали о его черной душе, Джон? – спросил он, с трудом сдерживая вскипающую ярость.
– Леди рассказала вам, что была ранена? – вопросом на вопрос ответил джентри.
– Да, сказала, что ее случайно задел кинжалом вор у церкви Паттенс.
– Я был с миледи. Шел впереди, расчищал ей дорогу – во дворе было много народу после обедни. Я не понял сначала, в чем дело. Там мальчишка какой-то под ногами путался, толкнул ее. Это-то миледи и спасло. Кто-то хотел всадить ей в спину кинжал, но от толчка миледи отпрянула в сторону, оттого удар попал в бок. Все считают, что вор шнырял в толпе и нечаянно порезал миледи ножом. Но думаю, то не было случайностью. Лезвие прошло насквозь и торчало наружу на добрых пять дюймов. Попади оно правее на дюйм, удар был бы смертельным.
Ральф похолодел:
– А что за кинжал?
– Добротный, дорогой, слишком хорош для простого воришки. Не знаю, что и думать, – Потингтон покачал головой. – Надеялся, что ее с кем-то перепутали в толпе. Но теперь мне кажется, дело не обошлось без этого человека.
– Какого человека? Мужа? – вырвалось у Ральфа.
Против Мод существует заговор, и Перси упорно склонялся к мысли, что ее муж играл в этом не последнюю роль. «С женами становится опасно иметь дело, впрочем, от женщин всегда можно ожидать каких-то неожиданностей». Философ бы заметил прореху в его рассуждениях – ведь в случае с его возлюбленной опасности скорее подстерегали ее, но, как мужчина, который всегда прав, Перси не стал учитывать сей изъян.