Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой
Шрифт:
Позже, когда на улице стало смеркаться и пришло время ей уходить, он, как когда-то в домике лесника, зашнуровал ее платья, покрывая поцелуями ее плечи и шею. Прощаясь, притянул ее к себе, сгребая в объятия, как свою собственность, чтобы еще раз почувствовать на своих губах нежность ее кожи, вдохнуть ее запах, так волнующий его. Отпустил, справился с дыханием.
– Ты придешь – завтра? Ты придешь, – сказал он. – Придешь, какие бы препятствия тебе ни чинили. Я буду ждать. Иначе стану искать тебя.
– Да, приду, приду, – прошептала она, – завтра. Но не ищите меня, умоляю! Я не могу… рассказать… может быть, потом… когда-нибудь…
Ральф
Проводив леди Вуд до Паттенс и незаметно проследив за ней до дома ее кузена, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до места, Ральф поехал к барристеру Роберту Боузу в надежде, что тот наконец появился, и надежда его оправдалась.
– Вернулись, сэр Ральф! – приветствовал Перси адвокат, жестом приглашая присесть, когда тот вошел в его кабинет. – А я уезжал в Сассекс по срочному делу, приехал лишь сегодня утром.
– Да, я уже заходил к вам пару дней назад, – ответил Перси.
– До Линкольншира, судя по прибывшим на днях свидетелям, вы добрались, – продолжил адвокат. – Кстати, их я поселил недалеко отсюда, к Бриджит [102] , до суда, дата которого пока не назначена. Дело может растянуться надолго, а может и решиться в момент, слишком уж опасное сейчас время. Как ваша поездка на север, сэр Ральф?
102
Бриджит Лоуд – немолодая вдова, в тридцатые годы XVI столетия в Лондоне сдавала комнаты в доме, оставшемся ей по наследству от мужа-адвоката. Этот дом так и называли: «У Бриджит».
– Благодарю. Да, время опасное, но я добрался и до Дарема, и до Норта, – кивнул Перси. – Там тишина и покой, намного веселей в Йоркшире.
– Вы побывали в Йоркшире? – спросил Боуз. – Как вам удалось переехать Трент? Говорили, все переправы под контролем мятежников, а в графстве хватали любых путников.
Перси ответил коротко, не желая упоминать о своем пленении и встрече с Аском, но Боуз сам заговорил о нем, как о старом приятеле, и Перси не стал лукавить, признавшись, что побывал в руках Аска и уважает этого человека за безусловное мужество, которым тот обладает.
– Да, Аск всегда выделялся среди нас… Одни называли его торговцем законом, другие – красноречивым праведником, – согласился с его мнением о вожде мятежников Боуз. – Впрочем, это не имеет отношения к нашим с вами делам.
Он махнул рукой, вероятно, раскаявшись, что затронул опасную тему, и спросил:
– Что с документами по вашему поместью? Вы привезли их?
Ральф рассказал о посещении стряпчего в Хексаме и признался, что свои бумаги пока не нашел, они у родственника, к которому он вскоре заедет.
За всей этой лондонской круговертью он постоянно забывал о том, что надо как можно скорее консумировать свой брак, чтобы братец Генри не смог устроить какую-нибудь очередную каверзу.
«Как только выясню, кто угрожает Мод, разберусь с ним и сразу поеду к жене в Шропшир, – решил он. – Проверю, как она там устроена, заберу документы и вернусь в Лондон…»
Боуз, вполне резонно предположив, что раз нет решения
– За время вашего отсутствия я составил подробную картину дуэли и записал свидетельства, – сказал он. – Если судить с точки зрения права и прецедентов – джентльмены часто имеют большие несогласия между собой и умудряются сразиться, едва встретившись, – то дело сэра Уильяма могло бы быть и выигрышным, поскольку убийство лесника, да еще на его землях вполне справедливо влечет за собой реакцию землевладельца. Дело усугубляется совпадением событий и гневом короля. Но я уповаю на закон и провидение. Кстати, позвольте задать вам вопрос: отчего леди Перси наняла другого адвоката, мистера Ламлея? Признаться, я был удивлен, узнав об этом.
– Леди Перси? – недоуменно переспросил Перси, – Леди Перси… гм…. Вы уверены в этом, Боуз?
– Уверен ли я? – нахмурился Боуз. – Не сочтите это за некую обиду, сэр, но сегодня утром мне довелось побеседовать с мистером Ламлеем, речь зашла о деле Бальмера, и он был весьма огорошен, узнав, что вы обратились ко мне, а леди Перси – к нему. Надеюсь, речь не идет о доверии или недоверии к деловым качествам одного из нас. Ламлей очень толковый адвокат, он вышел на секретаря верховного судьи, сговорился с ним, чтобы тот составил бумаги для суда в пользу вашего тестя. И у него тоже имеются свидетели, хорошие свидетели. Но мы оба в замешательстве: действовать ли в одиночку или объединить усилия. Я уже намеревался разыскивать вас, чтобы обсудить создавшееся положение.
Перси ответил не сразу, озадаченный неожиданной новостью. До чего же ловкая ему досталась жена – умудряется путешествовать по всей стране и при этом нанять адвоката по делу своего отца!
Разумеется, Ральф не озвучил свои размышления, а со всей доступной ему дипломатичностью сообщил, что, поскольку вернулся в страну недавно, действия супруги, измученной тревогой за судьбу отца, оказались несогласованными с его, Перси, действиями.
– Она слишком чувствительная, вы же знаете женщин, иногда их не уговорить… – последующее поминание им дьявола осталось недоступным для ушей законника.
Ему не хотелось выглядеть в глазах Боуза мужем, который не может управиться со своей женой. Дав добро на совместные действия адвокатов, Перси узнал адрес конторы Ламлея и, оставив на столе Боуза внушительную стопку соверенов на расходы, удалился, прихрамывая, в глубоком раздумье о коварстве женской породы, особенно узаконенного характера.
Контора Ламлея располагалась недалеко от знаменитой Грейс-Инн-роуд, в коротком узком переулке. Ральф постоял перед входом, скрипя зубами – хуже не бывает ходить от одного законника к другому, проще было бы разобраться с делами с помощью меча. Он привычным жестом дотронулся до гарды, сожалея, что сейчас оружие ему не помощник. Но истинной причиной колебаний сэра Ральфа Перси было не отвращение к крючкотворству, а ставшая совсем близкой вероятность узнать наконец, где находится его законная жена. Не нужно объяснять, что мужчина, только что покинувший объятия той, которую желал, вовсе не желал знать о другой, назначенной ему судьбой и родителем. Не желал, но должен был желать и защищать, как обещал ее отцу, сэру Уильяму Бальмеру.