Любовники в заснеженном саду (Том 2)
Шрифт:
Да и меня саму... Разве меня саму могли вдохновить Динкины губы? С привкусом запретных песенок, запретных удовольствий, запретных жестов, запретных запахов... Губы, такие живые для всех и такие мертвые для меня... Безнадежно мертвые, как раздавленная на трассе бродячая собака, как раздавленный в песке морской конек, как раздавленное у самого берега желеобразное тело медузы...
Вот и сейчас...
Вот и сейчас я смотрела на ее чертовы шевелящиеся губы цвета давленой вишни - и ненавидела Динку. Ненавидела, ненавидела, ненавидела - сильнее, чем когда либо. От этого острого приступа ненависти - такого
Навсегда.
– Ну фиг л и ты молчишь, Ры-ысенок?– вывел меня из транса Динкин голос. Давай, читай, что ты там наваяла!
И я, засунув подальше ненависть, принялась читать свои собственные заметки на полях. Мне пришлось прочесть написанное раз десять, прежде чем Динка, сплюнув и кашлянув, вынесла свой вердикт.
– Уже кое-что... С самого начала нужно было так сделать.
– Кое-что - это что?– робко поинтересовалась я.
– Это его третье сообщение. Наш обожаемый продюсер прилетает завтра в девять тридцать утра... Приедет прямо сюда, заморачиваться с городской квартирой не стоит... И...
Динка повернула ко мне голову, и я поразилась выражению ее лица. Ничего человеческого в нем не было. Вернее, в нем не было ничего, что делало человека живым. За какие-то десять минут Динка умудрилась стать пергаментной, высушенной столетиями страницей из бестиария. И я... Я сразу же почувствовала к ней такую нежность, что сердце у меня рухнуло прямо в живот. И его накрыло волной, и этой же волной снова вынесло наверх, под сверкающую сферу легких.
– Ты чего?– удивилась Динка.– Чего это ты так на меня уставилась?
– А ты?
– А что я?.. Будешь слушать финал? Очень интересный, между прочим.
– Давай финал...
– Надеюсь, что к завтрашнему утру. все будет сделано.
– Что сделано?– не поняла я.
– Все.
– Что - все?
– Не будь идиоткой, Рысенок. Вспомни его первое письмо. Ты же сама его переводила. Все - это все... Все то, о чем они договорились... Козлы.. Неужели не понимаешь?
"Ангел, дорогой мой!
Куда ты пропал, я не могу с тобой связаться. Надеюсь, все в порядке. Сегодня я ее закончил, поставил последнюю точку. Это не убийство, это всего лишь самоубийство двух сумасшедших, никто ничего не заподозрит. Главное доза. Не мне тебя учить. Хотя с Р. придется повозиться. Предсмертную записку я привезу. Убийца - они сами. Перезвоню тебе на Риера Альта, не позднее 12, сообщу рейс. Л."
Чертовы строчки из Ленчикова электронного письма сами собой всплыли перед моими глазами, их не смогли заслонить даже Динкины губы, моментально сменившие темно-вишневый цвет на нежно-абрикосовый... Их не смогло заслонить даже ее пергаментное лицо, на которое вышли попастись все звери бестиария..
– Ну? Теперь поняла?– спросила у меня Динка.
"Это не убийство,
Все будет сделано. Я молчала.
– Теперь поняла?– Динке не терпелось получить ответ от притихшей овцы.
И она его получила. Не сразу, но получила.
– Поняла. И что теперь будет?
– А ничего не будет.
Динка широко улыбнулась, и волшебных зверей из "De bestiis et aliis rebus" как ветром сдуло с ее лица. И благородный пергамент уступил место живой, хотя и несколько потрепанной в постельных баталиях коже... Ах, Динка, Динка... Зачем, зачем... Твоя физиономия образца 1287 года смотрелась не в пример романтичнее...
– Ничего?
– Конечно, ничего. Ведь наш испанский любовник не в курсе Ленчиковых ближайших планов. Так что ничего не будет. Самоубийство двух сумасшедших переносится на неопределенный срок.
– А что будет?– снова упрямо повторила я.
– Не знаю. Для начала нужно дождаться Ленчика. Это как минимум.
– А как максимум?
– Как максимум - потолковать с ним.
– Интересно, каким образом ты собираешься толковать с ним?
Я хотела добавить "каким образом ты собираешься толковать с человеком, который так недвусмысленно хотел тебя замочить", но целомудренно промолчала.
– Каким образом?
– Каким?– Динка сверкнула влажными зубами.
– Да. Каким. Каким образом ты собираешься справиться с двумя мужиками?
Обычный Динкин способ не пройдет, коню понятно...
– Ну-у... Хотя бы при помощи этой твоей пушки. Пушка кого угодно сделает кротким. И разговорчивым... Очень хотелось бы посмотреть на их гнусные морды сквозь прицел... А тебе не хотелось бы?
– Мне - нет.
– Нисколько в этом не сомневаюсь...
– А может, просто обратимся в полицию?– пришла ко мне в голову неожиданно светлая мысль.– Есть же здесь полиция... Просто обратимся в полицию - и все...
– Н-да...– Динка посмотрела на меня с сожалением, как на тяжелобольную. Так кто из нас клиническая дура?
– Кто?
– Ты!
– Я? Это почему же?..
– С чем ты собираешься идти в эту самую полицию?
– С...– открыла было рот я.
И тотчас замолчала. Действительно, с чем? С копией переведенного электронного письма, которого больше не существует? И непонятно, существовало ли вообще. С написанной русскими буквами стенограммой короткого сообщения на автоответчике? Но в нем нет ничего криминального.
Какой-то русский прилетает по гостевой-или-какой-то-там-еще визе к своему барселонскому приятелю... Исключительно для того, чтобы лицезреть собор Святого семейства архитектора Гауди. Исключительно для того, чтобы пошляться по Готическому кварталу, ай-ай Barri Gotic... Исключительно для того, чтобы поковырять в носу на площади Сан-Жаумэ... Исключительно для того, чтобы впереться на фуникулере на гору Монтжуик... Ничего криминального, senoras<Господа (исп.)>, ничего криминального!.. Легче всего отмазаться от несовершенного преступления. И мы же будем выглядеть идиотками. Двумя русскими идиотками, двумя сумасшедшими, каковыми мы, впрочем, и являемся...