Любовные артефакты и прочие (не)приятности

Платунова Анна Сергеевна

— Угостите его яблоком, вон, на бочке лежат.

Я взял большое зеленое яблоко и осторожно протянул белому красавцу. Тот потянулся к моей ладони и очень осторожно взял угощение мягкими губами. Переступил передними копытами, похрустел сочной мякотью и звонко заржал.

— И сколько же он стоит?

— Триста сотенников, — сообщил владелец станции. И быстро добавил. — Разумеется, вместе со сбруей и седлом. И подковы у него новые, недавно меняли.

— Триста сотенников, — повторил я. Нет, это была не запредельная для меня сумма, и я даже мог себе позволить ее потратить, но… Но за

коня, который мне нужен всего на одну ночь? Потратить деньги, которых хватило бы на полное обустройство новой лаборатории, с горелками и перегонными кубами из лучших материалов, с лучшими ингредиентами? Не-е-ет, на такую глупость я все же не способен. Точно нет, вот что подумал я.

Но вслух почему-то сказал:

— Да. По рукам.

И через десять минут, которые ушли на выписывание чека и подгонку стремян и седла под мой рост, я уже трусил по улице, сжимая вожжи онемевшими от ужаса пальцами и насмешливо повторяя про себя: “Тоже мне, принц на белом коне”.

Глава 9. Восточные пряности и немного мускуса

Кэсседи

— Пальчики, пальчики, пальчики мои, — напевала я, прикладывая к стеклянным бокам флаконов липкую пленку. — Пальчики-зайчики, как вы хороши!

Настроение поднялось: спешить не нужно, времени хватит, не только чтобы подобрать ключ, но и чтобы вдумчиво выбрать артефакт.

— Пальчики, пальчики, будет вам улов! Ловко водите вы за нос простаков!

Перед внутренним взором на мгновение появилось лицо Варта. Следует признать, что этот красавчик-ботаник оказался на удивление славным парнем: поспешил в ночь, чтобы спасти девицу от гнева начальника. Да-да, все можно свалить на действие артефакта, но всем известно, что наведенное любовное чувство будит в душе лишь те качества, какие в ней изначально скрывались. Вот о бандитскую рожу Реджинхарда сколько артефактов ни сломай — толку не будет. Максимум назовет киской и приглашающе похлопает по кровати.

Неловко получится с кражей. Но что поделать, Варт сам виноват! Нечего было приглашать домой кого попало, вот!

Пока я размышляла над превратностями судьбы, которая обычно оказывается не на стороне хороших парней, дело делалось. Я собрала достаточно отпечатков, чтобы попробовать открыть витрину. Обычно мастера-артефакторы зачаровывали защиту на отпечаток указательного пальца, хоть один да найдется.

— Так-так, — деловито пробурчала я себе под нос и снова оглядела витрину взглядом профессионала. — Попробуем!

В ответ на первый лоскуток липкой пленки с едва заметным узором папиллярных линий витрина отозвалась «змеиной кожей». На второй — отреагировала сильнее: потемнела и зашипела, как настоящая змея. Третий лоскуток, на который я делала больше всего ставок, я прикладывала с опаской. Зажмурила один глаз и вытянула руку так далеко от туловища, как только могла. Глупые меры предосторожности: если уж меня парализует, то парализует вне зависимости от того, как далеко моя рука находилась от тела. Витрина зафыркала, как кипящий чайник, плюясь паром и черными сгустками. Терпение у нее явно было на исходе: четвертая попытка станет последней.

— Все, все, не злись! Я поняла: ты зачарована не на отпечатки пальцев.

Дело усложняется, но ненамного!

Нормально ли это — разговаривать с витриной? Я как мошенница со стажем отвечу так: совершенно нормально. Я давно заметила, если разговариваешь с сейфами, которые хочешь обнести, или вещами, которые собираешься свистнуть, дело идет быстрее! Моя бабуля, научившая меня ремеслу, любила повторять: «Мы не воришки, Кэсседи, мы просто берем то, что фортуна из-за своей близорукости распределила не в те руки. Разве ты не достойна лучшей жизни, ягодка моя? Конечно, достойна. Но главное, держись подальше от красавчиков и не теряй головы».

Заветы бабули я чтила до сегодняшнего дня со всей строгостью, но какая может быть угроза от господина Ойтнера? Его вообще здесь нет.

Его нет, но мне необходим его запах! У каждого человека он неповторим и тоже часто используется вместо ключа.

«Нужно найти рубашку, а лучше — две или три!» — подумала я и отправилась разыскивать спальню Варта. Она обнаружилась в конце длинного коридора. Я помедлила у порога. Да что со мной такое? Когда чужие двери меня останавливали? Разозлилась сама на себя и решительно вломилась в комнату господина Ойтнера.

Широкая кровать застелена мягким коричневым пледом, на тумбочке раскрытая книга и очки для чтения. Бежевый ковер на полу, на стене в рамах гравюры; я подошла ближе, чтобы посмотреть. Гравюры иллюстрировали знаменитый средневековый роман о воине света, сражавшемся с чудовищами. Да Варт у нас романтик!

Не сдержав любопытства, я заглянула в книгу, ожидая увидеть тот самый роман. Прочитала на обложке название: «Алхимия: искусство преобразования материи». Ясно-понятно. Романтик-ботаник!

Тут я увидела брошенную на стул домашнюю рубашку Варта и подпрыгнула от радости. Поднесла ее к носу и принюхалась. «Эти мужланы, хоть красавчики, хоть нет, пахнут одинаково, — ворчала бабуля. — Нестираными носками!»

Удивительно, но от рубашки хозяина дома вовсе не пахло носками. А пахло восточными пряностями, немного мускусом и чем-то неуловимым, пьянящим, отчего захотелось зарыться лицом в мягкую ткань и вдыхать, вдыхать…

Я потерла лоб, стряхивая наваждение. Главное, что рубашка — ношеная. Сейчас накину ее на витрину, и дело в шляпе!

Глава 10. Вопрос жизни и смерти

Варт

Подъезжая к пригородной станции экипажей, я не то чтобы принцем себя не чувствовал — мне просто хотелось умереть. И закрадывалась мысль о том, что люди, утверждающие, будто верховая езда — это благородно, интересно и полезно, лгут. Нагло лгут. Наинаглейше.

Вместо того, чтобы спешиться одним прыжком, небрежно швырнуть поводья конюху и отправиться на поиски Фармела, я несколько минут неуклюже пытался спуститься на землю. У меня сводило все: ноги, спину, руки, а еще немилосердно болел копчик. Благо, Сахарок оказался понятливым животным и стоял смирно, иначе я бы не справился. Потом еще минут десять я уныло таскался с ним туда-сюда, пытаясь отыскать хоть кого-то, кто может напоить и накормить коня — МОЕГО КОНЯ, провались вся эта затея в проклятое подземелье! — и истово надеясь, что за всеми этими хлопотами не упущу алхимика.