Любовный треугольник

Савицкая Элла

Резко останавливаюсь посреди кухни… С одной стороны, я её понимаю… но с другой…

– Мариам, мне жаль. Но я не могу.

Когда на следующий день я приезжаю после пар в ресторан, то узнать прошлое уютное место мне удаётся с трудом.

Весной, благодаря Демьяну, «Ахтамар» задышал по-новому. Новый дизайн, упор на семейный ресторан с армянским меню привлек новых посетителей. На стенах висели портреты Мариам, как дочери владельца.

Сейчас их места занимают картины…

И даже на рабочем столе Даниеляна старшего вместо семейного портрета, который стоял на столе ранее,

теперь пусто…

– Рад, что ты пришла, Оля, - произносит хозяин ресторана учтиво, когда я вхожу в его кабинет.

– Тигран Арманович, - говорю я, усаживаясь на стул перед ним, - сразу скажу, что я не принимаю Ваше предложение, а приехала… приехала потому, что не могу держать больше это в себе.

Всегда строгий мужчина складывает руки в замок на столе и слегка закидывает голову назад. Прямо как Давид в моменты серьезных разговоров.

– Слушаю тебя, Оля.

– Я знаю, что мои слова вряд ли что-то изменят. Но не могу не сказать. Мариам – моя близкая подруга, - произношу, смотря прямо в испещренные морщинами глаза, - Она знает о нашей встрече. И о том, что вы предложили мне работу. И несмотря на то, как Вы с ней поступили, она о Вас очень волнуется и просила меня принять Ваше предложение.

Лишь на мгновение в серьезных глазах мелькает другая эмоция.

– Но ты всё равно отказываешься.

– Да. Потому что у нас с Вами разные взгляды на жизнь. Кардинально. Ваши традиции очень далеки от меня. Мариам очень плохо. Ей нужны Вы. Ей нужна семья. А я не знаю, как можно отказаться от собственной дочери…

– Оля, послушай меня. Ты – девочка умная и честная. Мне это нравилось в тебе всегда, - прерывает меня отец Мари. И хоть и старается, но звучит резче, чем обычно, - Но ты права. Твои слова ничего не изменят. То, что касается моей семьи – остаётся в стенах моего дома. Моя дочь сделала свой выбор. Мы с моей женой сделали свой. Точка. Обсуждать это я не буду ни с тобой, ни с кем-либо другим. Тебя я пригласил для работы, так как мне действительно нужна помощница. Но если ты отказываешься, тогда я не намерен задерживать тебя.

Что ж… не надеялась ведь я услышать что-то другое?

Уже собираюсь попрощаться и уйти, когда дверь за моей спиной резко открывается, и в кабинет заглядывает молодой взволнованный парень.

– Тигран Арманович, там проверка нагрянула.

– Что?

Резко встав с места, отец Мариам на секунду застывает и я вижу, как кровь отливает от его лица. Буквально на глазах он становится бледным, и хватается за сердце.

Я подскакиваю и опрометью бросаюсь к нему.

– Тигран Арманович… - его работник тоже подбегает и подхватывает его под руку. Усаживает на место, - Вы как?

Обеспокоенно всматриваюсь в мужское лицо, сердце от волнения пробивает грудную клетку.

– Нормально..

– Таблетки? – спрашиваю, скользя взглядом по столу, в поисках нужной пластинки.

– Нет-нет, уже проходит. Сейчас я спущусь, Саша.

– Вам все-таки нужно в больницу, - произносит тревожно парень, - слишком участились эти ваши приступы.

– Иди, сказал. Всё в порядке. Накрой им там на стол. Дай мне минуту прийти в себя.

– Ну, как знаете.

Сжав

губы, парень бросает на меня мимолетный взгляд и выходит из кабинета, а я так и не могу отойти от мужчины.

Слишком разительно отличается этот его образ от того, которого я знала раньше.

Возможно, потом я об этом пожалею. Но сейчас просто не могу вот так всё оставить.

– Вас точно устраивает помощница на неполный рабочий день?

Растирая грудную клетку, мужчина поднимает на меня цепкий взгляд.

– Да, Оля.

– Хорошо. Давайте попробуем.

31 Давид

– Ну давай, за отдых, брат.

– Давай.

Мы с Кареном чокаемся рюмками и опрокидываем в себя коньяк. Он жжет трахею, опускается в желудок, согревая его и впитываясь в кровь.

Сейчас в голове помутнеет и придет расслабление.

Откидываюсь на спинку дивана и затягиваюсь сигаретой.

На фоне басит музыка. По стенам пляшут отблески разноцветных ламп.

Мы с мужиками периодически выбираемся в этот бар. Сегодня Ромел с Эдгаром в отказе, поэтому компанию мне составляет только Карен.

– Ты чего смутной такой последнее время? – толкает меня плечом друг.

– Нормальный я, - выдыхаю дым вверх, обводя равнодушным взглядом танцующий народ.

– Да не лечи. Думаешь, я не вижу? Мы все заметили. Дома проблемы? Из-за Мариам?

Резко перевожу на него осаживающий взгляд.

– Про Мариам даже не заводи разговор.

– Да не буду я, - вскидывает примирительно руки.
– Я её с детства знаю, думаешь осуждать начну?

– Твоя жена это делает только так.

Знаю, как все вокруг в курсе того, что сестра уехала и вышла замуж за «не нашего». При мне никто ничего старается не говорить, но не заметить их взглядов и шепотков сложно. Ани они только сильно задевают. Она каждый косой взгляд воспринимает близко к сердцу, и в ракушку свою закрывается. Правда, вытаскивать её я оттуда больше не пытаюсь. Она вроде и сама справляется.

– У моей Агнес язык как помело, не удивительно, - хмыкает Карен, - она и сейчас у кого-то из подружек сидит, кости промывает.

– А ты поэтому здесь?

– Ну естественно. Я женские языки люблю, но только когда они на моём члене.

Я смеюсь, наполняя наши рюмки по второму кругу.

То, что Карен гуляет от жены ни от кого не секрет. Даже от самой Агнес. Её вроде это устраивает. Их в своё время женили тоже родители, но она, в отличии от Ани, чувствами к своему мужу так и не воспылала. Собственно, как и он к ней.

– Пей давай, казанова, - подталкиваю ему рюмку.

Мы выпиваем коньяк, закусываем лимоном и одновременно тянемся за хамоном.

– Слушай, может и тебе левак завести? – закидывает он слайс в рот.

– Нет, это не ко мне.

– Брось, Дава, - откидывается обратно на диван - Ты конечно, сам решай, но видел я вас с Ани последнее время. Ты даже не смотришь в её сторону. Девчонка-то она красивая, ладная. Но своя есть своя. Бывает, приелась. Это нормально. Зато если потрахаешься хорошо на стороне, может и к ней снова тяга проснется.