Люди государевы
Шрифт:
— Бог с тобой, господин офицер! Иван Софонович?.. Нет… Даже и в мыслях того не держите.
— Воля ваша, господин офицер, токмо говорю, о чем своим умишком разумею…
— Что за колодников везешь?
— Отца и сына Шераповых да неверстаного сына боярского Петра Грабинского, взятых за караул комендантом. Иван Софонович государю верен…
— Ступай! За колодниками гляди в оба, иначе не сносить тебе головы!.. — оборвал его капитан Ступин и, повернувшись к поручику Маремьянову, приказал:
— Подымай людей, господин
Как ни торопился капитан Ступин, отряд его был под Тарой только после Петрова дня поздно вечером 13 июня. Еще верст за шесть до города капитан приказал снять нагалища и зарядить фузеи. В виду города пустили коней в галоп, намереваясь войти за въездные Борисоглебские ворота с ходу. Но ворота были уже заперты. Капитан велел стучать. На площадку башни над воротами вышел дозорный с ружьем и крикнул:
— Кто такие?
— По его императорского величества государеву делу от стольника князя Черкасского капитан Ступин с командой! Открывай немедля! — крикнул Ступин, приподнявшись на стременах.
— Бумага есть?
— Есть указ за печатью стольника! Открывай немедля, шкуру спущу!
— Не шуми, господин офицер, ключи только понесли коменданту.
— Ступай немедля к коменданту, ежели через полчаса не откроете, буду ломать!
Дозорный исчез. Минут через двадцать зазвенели ключи и ворота распахнулись. Ступин приказал:
— Поручик Маремьянов, поставить у ворот наших людей! Где комендант? — спросил он открывавшего ворота.
— В хоромах своих…
— Веди!
Узнав о приезде команды из Тобольска, комендант Глебовский побледнел, перекрестился и стал одеваться. Перед капитаном Ступиным он предстал в накинутом на плечи кунтыше. Дабы скрыть дрожь, руки в прорези по бокам не просунул.
— Господин комендант, — подошел к нему капитан Ступин, — по причине учинившейся смуты город до прихода полковника Батасова с главными силами будет под моим началом. Посему быть тебе неотлучно дома, полагая себя до прихода полковника под арестом. Ключи от всех градских ворот, канцелярии и тюрьмы передать поручику Маремьянову. Везде будут стоять наши люди, а сейчас вели немедля кому-либо вести меня к дому главного вора и изменника — полковника Немчинова, коего велено взять в первую голову!..
— Денщик проведет, — осевшим вдруг голосом сказал Глебовский.
Иван Гаврилыч Немчинов вышел во двор проверить, все ли готово к близкому сенокосу. Калмык Дмитрий складывал отбитые им косы и горбуши в телегу. Иван Гаврилыч пробовал жало косы, когда в ворота сильно застучали. Дмитрий открыл калитку, и во двор вбежал запыхавшийся Федор Терехов.
— Беда, Иван Гаврилыч!.. Солдаты… С Тобольску…
— Где?
— Стоят у Борисоглебских ворот…
— Много ли?
— Не ведаю… Шел я по улице, гляжу: свояк мой торопится… Куды, говорю, ай отстоял… Нет, отвечает,
— Не след нам зайцами бегать, чай, у себя дома… Ступайте с Дмитрием, созывайте ко мне казаков да узнай, сколь солдат-то…
— Ладно, Иван Гаврилыч, бегу…
Первыми прибежали Иван Падуша и Иван Казачихин. Падуша с ружьем, опоясанный саблей.
— Отбиваться будем, Иван Гаврилыч? — залихватски спросил он. — Погоди, народ обождем…
Подошли казаки Андрей и Иван Бушневы, сотники Борис Седельников и Яков Петрашевский, знаменщик Усков… Вскоре вокруг полковника Немчинова стояло уже несколько десятков человек.
— Че делать станем? — спросил сотник Седельников, обращаясь к Немчинову. — Может, уйти в леса ай в Барабу?..
— Кто знает, сколь их там, подождем Федора Терехова… — Я покуда за ружьем сбегаю да сынов приведу, — сказал Иван Казачихин и заторопился со двора. Прибежавший вскоре Терехов сообщил:
— Сотня их, Иван Гаврилыч!.. К коменданту пошли…
— Коли сотня, чаю, не посмеют теснить. Вместе держаться надобно и ждать, — сказал полковник Немчинов.
— А коли брать зачнут? — спросил Падуша.
— Запираться будем…
— А ежели штурмовать станут?.. В урман, в пустынь к отцу Сергию надобно уходить, там не достанут…
— Казаки! — воскликнул полковник Немчинов. — Я вам перед Богом не голова, такой же христианин. Коли порешите пробиваться — прольется кровь русская. Не хочу брать греха на душу! Братья мои, коли тесноту чинить будут, решил запереться и ждать государева указу по письму нашему.
Коли имя наследника будет означено, службу свою отечеству нести буду. А вы как похотите!..
— Остаемся! Остаемся! Вместе надобно держаться! — раздались возгласы.
— А коли остаетесь, то тут я вам голова! — сказал Немчинов.
— Солдаты! — вбежал во двор казак Степан Неустроев. — Улицей сюда идут…
— Закрывай ворота! — скомандовал Немчинов. — С ружьями кто, на поленницу!
Казаки вслед за Иваном Падушей взобрались на поленницу дров у заплота, положили ружья на верхнее бревно. В небе, хоть и стояла половина луны, но было светло. Солдаты, увидев ощетинившийся ружьями заплот, остановились. Капитан Ступин, выйдя вперед, закричал:
— Не стрелять! Говорит капитан Ступин! Пусть выйдет полковник Немчинов для разговору…
— Какой разговор в ночной час, он те не девка! — крикнул Иван Падуша.
— Сибирский губернатор желает с ним говорить лично!..
— О чем говорить? — крикнул Иван Падуша.
— Пошто он, полковник, учинил отпор государеву указу?
— О том в письме нашем написано!
— Письмо до губернатора не дошло, посему велено привести полковника Немчинова в Тобольск.
— Не отдадим вам Ивана Гаврилыча! — крикнул Васька Поротые Ноздри, вскарабкавшись на поленницу.