Люди государевы

Брычков Павел Алексеевич

Ступин приказал двоим солдатам отвести арестанта в канцелярию.

Глядя со злобой вслед уходящему Батасову, Верещагин процедил с угрозой:

— Ладно, господин полковник, поглядим, чья возьмет…

Возле рогатки перед домом Немчинова Ступин остановил полковника Батасова.

— Далее небезопасно, Иван Титович, у них ружья. Поначалу я с ними поговорю… Эй, вы там! — крикнул капитан, подойдя чуть ближе к воротам.

Над бревенчатым заплотом показалось несколько голов.

— Из Тобольска прибыл по повелению стольника губернатора Сибири князя Черкасского полковник Иван Титович Батасов. Он желает говорить

с полковником Немчиновым! Пусть Немчинов выйдет для разговору.

Одна голова исчезла и через некоторое время показалась вновь. Это был Иван Падуша.

— Полковник Немчинов за ворота не выйдет, — крикнул он. — Пусть полковник подходит к заплоту без солдат, тогда ему Иван Гаврилыч покажется…

Ступин вернулся к полковнику Батасову. Тот сказал:

— Слыхал… Оставайтесь тут, я подойду.

— Опасно, господин полковник, стрельнуть могут…

— Не стрельнут, коль до сих пор не стреляли, — сказал Батасов и, придерживая шпагу, направился к воротам и остановился шагах в двадцати от них. Над заплотом показался полковник Немчинов.

— Пошто, полковник, противность чинить удумал? — спросил Батасов.

— О том в письме нашем писано, — хмуро ответил Немчинов.

— Как можно противиться воле государя и отца отечества?

— Не отец он — антихрист!

— Не то говоришь, полковник! Нешто тебе плохо жилось, ты ж голова казачий!

— Ладно жилось, да не желаю душу свою антихристу продавать.

— Зачем заперлись, выходите! Вины ваши прощены будут… Не вносите смуты средь жителей.

— Без указу милостивого выходить не будем! И покуда имя наследника не означат, к присяге не пойдем!

— Сколь вас в доме заперлось!

— Много, господин полковник, много.

— Коли не выйдете, стану поступать с вами военным артикулом, — повысил голос Батасов, и его зеленоватые глаза потемнели.

— Ежели штурмовать будете, жечься станем! Слава богу, пороху в погребе моем немалое количество наготовлено… Души свои не отдадим!

— Думай, полковник, думай… Провианту ненадолго хватит, выходите!..

— Без указу милостивого не выйдем, и вели своим солдатам ближе полсотни шагов не подходить — дом запалим! Слово мое последнее!

Батасов вернулся к рогатке и сказал Ступину:

— Караулы усилить! Чтобы мышь не проскользнула!

— Сколько поставить вокруг двора? — спросил Ступин.

— Четыре десятка хватит, пробиваться не посмеют! Расставить по улицам пикеты и караулы. По земляному городу по два человека, чтобы друг друга видели! Без моего ведома из города никого не выпускать! Объявить, чтоб после одиннадцати вечера никто из жителей на улице не являлся!

Полковник Батасов вернулся в канцелярию, вызвал полкового писаря Паклина и стал диктовать ему отписку в Тобольск на имя губернатора. В отписке он извещал о благополучном своем и капитана Ступина прибытии, об аресте коменданта Глебовского, о засевших во главе с Немчиновым отпорщиках и спрашивал, каким порядком с ними поступать. Запечатав пакет, приказал подьячему Резанову оформить подорожную нарочному солдату, вручить ему обе бумаги и велеть скакать наисрочнейшим образом в Тобольск и подать пакет губернатору.

Затем Батасов созвал офицеров и прапорщиков и, опершись ладонями о стол, сказал:

— Господа, уведомляю вас о несении службы в городе. Службу почитать гарнизонной,

посему, согласно «Уставу воинскому», ключи от всех ворот сдавать на ночь мне в канцелярию. Караулы поставить у всех градских ворот, у магазинов с провиантом, у тюрьмы и гауптвахты, а также на базаре и у церквей… За город никого без моего ведома не выпускать… Караулы менять трижды согласно уставу: поутру в десятом часу перед обедом и в третьем часу пополудни. Солдат, дабы сподручнее было, поместить на постой в домах, что к канцелярии ближе. Тапты и ревелии бить барабанным боем обычным порядком. От тапты до ревелии семь часов, противу уставу на час менее, понеже положение так велит… Рунды производить трижды согласно уставу. Понеже штаб-офицеров мало, разрешаю караулы ставить под началом сержантов и капралов, кроме канцелярии, где начальником караула всегда офицеру иль прапорщику надлежит быть. Все! Вопросы имеются?

— Коли не пожелают хозяева брать на постой, как быть? — спросил прапорщик Этеркраус.

— Тесноты особой не чинить, однако и не церемониться!.. Приступайте, господа! Капитан Ступин, подайте мне письмо отпорное.

Ступин принес письмо и вышел. Полковник Батасов остался один.

Он несколько раз перечитал отпорное письмо и, просматривая ниже многочисленные рукоприложения, позавидовал полковнику Сухареву, оставленному в Тобольске. Тому не надо будет вести розыск, который наверняка затянется, и сидеть тут ему, от лейб-гвардии капитану полковнику Батасову, неведомо какое время без семьи. Эх, казачки, казачки, не жилось вам… Не все одно, за кого крест целовать, с именем или без… Хотя рассудить, так, конечно, непривычно — присягать неизвестно кому. Не сделал ли государь тут промашки…

Тут Батасов невольно оглянулся, испугавшись собственных мыслей. Сплюнул, крикнул денщика и велел принести водки. Денщик принес полуштоф, полковник выпил стопку и принялся составлять реестр тех, кого, по его разумению, следовало арестовать и допросить первыми. За списком просидел дотемна. Взяв денщика и двух солдат, прошел сначала к соборной церкви, затем к городской тюрьме. У избы, где держались колодники, его остановил окрик:

— Кто идет?

— Полковник Батасов…

— Кто на часах?

— Солдат Московского полку Исак Микулин.

— Ну, ну, — одобрительно сказал Батасов. — Кто за караулом?

— Изменник Исецкий, господин полковник.

— Глаз не спускайте, сей вор среди смутьянов наиглавнейший.

Микулин вытянулся, а Батасов пошел дальше. Проверил караул у Спасских ворот и отправился спать. Утром ему доложили, что прибыл капитан Рублевский.

Войдя, капитан Рублевский доложил:

— Гхподин полковник, согласно данной мне инструкции по прибытию велено быть под твоим началом. Привел с собой двести служилых татар. Всю ночь ехали, не спали… — потер Рублевский покрасневшие глаза.

— Ладно, капитан… Где люди?

— У посада но бухарским и татарским юртам стоят. — До обеда пусть спят, после же послать конные заставы по уездным дорогам. Заставы те держать по три человека. Такие ж заставы поставь но земляному городу вокруг острога… Никого не выпускать. Теперь отдыхай сам…

Рублевский вышел. Полковник Батасов подумал: «Более шестисот человек на городишко… Ермак Тимофеич с таким числом пол-Сибири воевал…»

Глава 28