Люди государевы
Шрифт:
После дня погони по следам калмыков на полпути до Оби наткнулись на часть брошенной награбленной добычи: медвежьи и лосиные шкуры, одежду, посуду, копья… Ночью разыгралась снежная буря, все следы замело. А когда метель стихла, под утро ударил лютый мороз. Дальше двинулись медленнее. Лошади местами проваливались в снег по брюхо. К вечеру добрались до Оби.
К Неверову подъехали казаки Тихон Хромой, Никита Барабанщик, Данило Аркашов, Сенька Белоусов и Кузьма Мухоплев.
— Степан, не догнать калмыков! — сказал Тихон. — Перемерзнем все, вертаться надо!
— Пойдем до Барабинской волости, глядишь,
— Емельян сказал же: на четыре дня отстаем! Не догоним!
Вступил в разговор Емельян Вершинин:
— Калмыки полон, по следам видно, пешим ходом ведут! Можно и догнать!
— Надо пробовать, не то ясашные иных волостей от нас перекинутся к калмыкам либо к киргизцам! — настаивал Неверов.
Их окружили плотно казаки.
— Братцы! — крикнул Кузьма. — Степан велит идти за Обь в степь на верную погибель!
— Переморить нас хочет по изменничьему приказу князя Осипа и по совету Петра Сабанского! — добавил зло Тихон. — Уже поморозились все!
— Не пойдем за Обь! — крикнул Сенька Белоусов. — Изменника в воду!
— Казаки! — поднял саблю над головой Неверов. — Не я вас послал полон выручать, а ваш излюбленный воевода Илья Бунаков! Кто не хочет идти, вставайте слева от меня!
Около шести десятков казаков встали слева с Тихоном Хромым, остальные стояли молча, опустив головы. Видно было, что и им идти далее не хотелось.
— Коли такой раздрай, малым числом я в степь не пойду! А вы, — повернулся Неверов к зачинщикам, — будете отвечать перед Богом и воеводой! Идем домой!
В город отряд Неверова вернулся в 17-й день января, пробыв в походе ровно седмицу.
В тот же день Степан Неверов явился в съезжую избу. Бунаков, услышав, что полон не выручили, сердито спросил:
— Пошто не догнали?
— Забунтовали казаки, не захотели идти!.. Шлются, что из-за морозов и снегов великих…
— Все?
— Не все! Вот челобитная, где изменники мною поименованы! А главные смутьяны, которые не пошли за Обь, Тихон Хромой, Микита Барабанщик, Кузька Мухоплев, Сенька Белоусов, Данилка Аркашов с товарыщи…
— Не кипятись, Степан! Я с ними разберусь… — сказал Бунаков и опустил глаза.
Неверов понял, что ничего воевода бунтовщикам не сделает, и душа его и впрямь закипела. Хотя Бунакова он поддерживал и был благодарен за то, что еще в августе Илья направил челобитную в Москву о повышении ему оклада за усердие в службе: в бою Степан ранил соперника Коки князца Табуна.
Неверов написал такую же челобитную и пошел с жалобой к князю Осипу. Его поддержали и направились к опальному воеводе казаки Федор Алпатов, братья Артемий и Василий Завьяловы, Емельян Вершинин, Денис Пролубщиков и еще десяток казаков. Караульные у воеводских хором не стали задерживать их, и Осип Щербатый узнал все подробности неудачного похода.
За свидание с Щербатым и чтоб пресечь разговоры о неудачном походе, Илья Бунаков приказал отдать Степана Неверова и Федора Алпатова за приставов.
Когда казаки со Степаном Неверовым были в походе, до Бунакова дошел слух, что тюремные сидельцы во главе с Сабанским замышляют побег и готовят письма к государю. Он немедля послал с подьячим съезжей избы Михаилом Сартаковым два десятка казаков с топорами и пешнями
А письма арестантов уже три дня как были в Сибирском приказе, куда их привез холоп дьяка Ключарева, Андрей Викулин.
Поход Неверова указал Бунакову еще одну проблему. Оказалось, что оставшимся в городе казакам не хватает пищалей. И он отправил в Москву и Тобольск отписки с просьбой прислать еще пятьдесят пищалей вдобавок к тем, что были присланы ранее по совместной с Щербатым отписке.
Глава 23
В 15-й день февраля в Томске «учинилась весть», что в город доставлены царские грамоты по отправленным в мае челобитным. Привезли их из Тобольска казаки Филипп Соснин и Дмитрий Заливин. Правда, в город они въехали в окружении пятидесяти казаков во главе с Юрием Едловским и Тихоном Хромым, которых Илья Бунаков послал навстречу Соснину и Заливину, дабы грамоты не попали в руки Щербатого.
Встретили их в «днище пути» от Томска.
— Вишь, какая вам честь великая от города, — усмехнулся Едловский, — будто послов иноземных встречаем! Далее под охраной нашей поедете!
— Да мы и сами доберемся, не нужна нам охрана!.. — начал было Соснин, но Едловский его оборвал:
— Сказал, с нами поедете!
Остаток пути гонцы прошли под таким неусыпным присмотром казаков, что чувствовали себя не важными послами, а захваченным ясырём.
Когда миновали городские ворота и направились к дому Девятки Халдея, Соснин и Заливин встревожились:
— Нам в съезжую избу надо!
— Туда и идем! — успокоил их Тихон Хромой.
У двора Халдея Тихон показал рукой на дверь:
— Заходите!
— Это не съезжая изба, а казачий двор! Мы сюда не пойдем! Воевода Иван Иванович Салтыков строго-настрого наказал государевы грамоты вручать лишь в приказной избе!
— Это и есть приказная изба, а в ней воевода Илья Микитович Бунаков! Заходите! — поддержал Тихона Юрий Едловский.
— Тобольскими воеводами велено передать государев указ всем вместе в настоящей съезжей избе воеводе Осипу Ивановичу Щербатову, воеводе Илье Микитовичу Бунакову и дьяку Михаилу Наумовичу Ключареву, одному Илье Микитовичу вручать не велено! За то будет нам опала великая!
— Осипу Щербатому от места отказано! Заходите, покуда бока не намяли! — ткнул в спину Соснина Остафий Ляпа.
— Хоть убейте, не пойдем в казачий двор! — сел на снег Соснин.
— Ах, так! Казаки, подымайте их и заносите в избу! — приказал Едловский.
Казаки, смеясь, схватили гонцов за руки, за ноги, внесли в избу и поставили перед сидевшим за столом Бунаковым.
— Вот, Илья Микитович, привезли государев указ!
— Давайте указ! — приказал Бунаков.
— Иван Иванович Салтыков велел в приказной избе всем троим отдать!.. — начал было Соснин, но Едловский оборвал его: