Люди греха и удерживающие
Шрифт:
Весь новогодний вечер мы смотрели телевизор: сначала художественный фильм, потом праздничный концерт и наконец поздравление руководителя партии советскому народу. Вначале дежурным новогодним фильмом была «Карнавальная ночь» режиссера Эльдара Рязанова с Людмилой Гурченко в главной роли, потом «Ирония судьбы» того же режиссера с Андреем Мягковым и Барбарой Брыльской. Э. Рязанов зачем-то пригласил на роль главной героини польку, видимо, поддался тогдашней интеллигентской моде на все заграничное, точнее полузаграничное. Была такая советская поговорка: «Курица не птица, Польша не заграница».
Вообще телевидение играло тогда в нашей жизни уже большую роль. Абсолютно все смотрели в то время телепередачи «Голубой
Заканчивал писать книгу, как раз добавил несколько строк про советское телевидение. Устал, соскучился по человеческому общению и пошел на открытие книжной выставки в зале ВТ-1, что находится на о. Кипсала. Встретил там у раздела с российскими книгами радиоведущего Аркадия Кареева, стали вспоминать годы нашего детства. И вдруг он мне говорит: «Смотри, среди организаторов выставки Татьяна Веденеева – помнишь такую красавицу телеведущую?» Я оторопел от того, что мои воспоминания внезапно материализовались, и стал всматриваться в стоявшую невдалеке женщину бальзаковского возраста, перенесшую несколько пластических операций. В ее облике уже очень трудно было уловить черты моего далекого детского идеала. Аркадий заметил мою оторопь и сразу предложил: «Хочешь познакомлю? Она стоит рядом с писателем Виктором Драгунским, которого я хорошо знаю». Подумав немного, я отказался. Зачем проверять идеал на прочность, пожимая руку, болтая ни о чем или даже фотографируясь рядом с ним?
В конце декабря – начале января детям можно было пойти на спектакль, который назывался «Новогодняя елка», и получить там подарок. Подарок представлял собой целлофановый мешочек, туго набитый конфетами, мандаринами и грецкими орехами. Подарок сначала вручали тем, кто мог прочесть стишок или спеть песенку. Песенку на память я знал только одну – «В лесу родилась елочка». Она не народная, как многие думают, а написана поэтом Л. Кудашевой. Для меня было мучением публично спеть пару четверостиший этой песни про печальную судьбу лесной красавицы, и я обычно дожидался конца праздника, когда подарки давали всем детям подряд.
Больше всего мне нравилось ходить на новогодние спектакли в городской Дворец пионеров. Он располагался в здании Орденского замка. Там была самая высокая праздничная елка в городе и выступали «настоящие» Дед Мороз и Снегурочка – артисты ТЮЗа. Еще там сооружали горку из листов жести, по которой дети могли съехать на пятой точке с одного этажа замка на другой.
В новое время детей из Дворца пионеров выгнали взашей – как русских, так и латышей. Орденский замок же передали под резиденцию президента восстановленной Второй республики – Гунтиса Ульманиса.
Недавно в президентском замке произошел страшный пожар. Помещения сильно выгорели, было утрачено много находившихся внутри здания художественных ценностей. Дежурный сержантик еле успел вынести из огня президентский штандарт. Убытки составили десятки миллионов евро.
Волей случая, как раз во время пожара я ехал по Вантовом мосту и из окна машины видел, как из-под крыши близлежащей башни замка вырываются ярко красные языки пламени и поднимаются зловеще-черные клубы дыма. Зрелище было завораживающее и многие водители останавливали свою машину, чтобы им насладиться.
Мне же вспомнилась библейская история про Содом, на жителей которого Господь пролил дождем серу и огонь за грехи их. Жители этого города были склонны к противоестественным совокуплениям, в том числе и со своими детьми, пытались даже насильно овладеть тремя ангелами, пришедшими к ним с инспекционной проверкой. Проверка выявила, что в городе нет десяти праведников, требовавшихся для объявления амнистии. Среди правящей этнократической элиты нашей республики точно так же не было требующего количества праведников и пожар вполне мог
Власти правильных выводов из случившегося не сделали. Последствия пожара ликвидировали, но детям замок не вернули. Жди новых несчастий. Ясно же, что пожар был знак свыше для всей правящей этнократической верхушки Второй Латвийской республики, которая вознамерилась пышно отпраздновать столетие прихода к власти, позабыв о нуждах детей и стариков, мужчин и женщин, русских и латышей. В сложившихся условиях за свою честь и достоинство приходилось опасаться кому угодно, даже ангелам.
Школьный комсомол
И. Репин. «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»
Комсомол, в который я вступил, когда пришло время, тоже был, по моему мнению, полезной общественной организацией. Мы вечно куда-то ходили по инициативе школьных комсомольских вожаков: в турпоходы, в кино, на олимпиады.
В один год ездили на зимние каникулы с классом на экскурсию в Ленинград, а в другой – в Москву. Ходили там по музеям и выставкам, любовались памятниками архитектуры. В Ленинграде помню походы в Эрмитаж и в Русский музей, по четыре часа каждый, а также широкий Невский проспект, Медного всадника и свинцово-холодную Неву. В Москве – Третьяковку, Пушкинский музей, храм Василия Блаженного и Кремль с храмами, которые построили первые московские цари.
Вообще человек воспринимает основную часть информации о внешнем мире визуально. Сильнее всего на него действуют созданные художниками образы.
Во время хождений по Русскому музею наибольшее воздействие на меня произвела картина Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». На картине была изображена группа разудалых казаков, столпившихся вокруг стола, за которым сидел интеллигентно улыбающийся писарь, видимо, единственно грамотный в Запорожской Сечи человек. Писарь аккуратно выводил гусиным пером на бумажном свитке то, что ему диктовал сидевший рядом атаман. В ответ на требование султана к запорожцам подчиниться ему, на бумагу ложились слова на смеси русского и малороссийского – суржике. Эти слова были выгравированы на медной табличке под картиной. Самым приличным был следующий отрывок: «Ти, султан, чорт турецький, i проклятого чорта син і брат, самого Люцеферя секретарь. Якiй ты в чорта лицар, коли голою сракою їжака не вбъешь?!».
Казаков И.Репин изобразил на полотне очень привлекательными в своей независимости и веселости. Мне больше всех приглянулся хитро улыбающийся писарь. Похоже, что он был из бывших семинаристов, поскольку грамоту иначе как в православной бурсе постигнуть раньше было негде. Образ казачьего писаря я примерил на себя, и он мне пришелся впору.
На Красной площади наибольшее впечатление на меня произвел Мавзолей В. Ленина. Но это впечатление было совсем иного характера, чем от картины И. Репина. Мы с одноклассниками долго стояли в очереди, чтобы попасть внутрь Мавзолея. Потом спустились в подземное помещение, где в стеклянном саркофаге лежала мумия основателя советского государства. Она была очень похожа на мумии фараонов, что я видел за год до этого в Эрмитаже, в зале, посвященном культуре Древнего Египта. А я тогда уже знал из разговоров с нашим преподавателем истории, которого очень уважал за его глубокие знания, что коммунисты не признают существования загробной жизни и осуждают культ вождей.