Люди и нелюди
Шрифт:
Обычно Буш вместе со всеми шарил по кустам и камням, но в последнее время из-за больной ноги не мог так ловко двигаться. Да, рана зажила хорошо, остался только никак не желающий зарастать шрам, но память о том, как ему было больно присаживаться и выпрямляться, еще жила у молодого охотника, и он по привычке старался беречься. Поэтому он либо завистливо оглядывался на более проворных соплеменников, которые время от времени быстро присаживались, скоренько выдергивали из земли за высохшую ботву сочный корень и, отряхнув от земли, принимались за еду или переворачивали
Один вкопанный корень Мам отдал спокойно и тут же, наклонившись, выдернул второй, благо их там было несколько. Более того, он и ухом не повел, когда к ним подбежали остальные и выдернули остальные. Но когда Буш наклонился над перевернутым камнем, под которым нашлось гнездышко маленького зверька, Мам встретил его сердитым оскалом. Сам зверек, цапнув охотника за палец, поспешил улизнуть куда-то в траву, а вот голые беспомощные детеныши были собраны в ладонь и отправлены в пасть. Мягкие нежные косточки захрустели на зубах. Всего выводка Маму было на один укус и поделиться с Бушем он не желал.
— Ву-ву-ву, — проворчал Буш, тоже скалясь в ответ, но отошел. Одного корня было мало, желудок требовал пищи. А пока осторожно присядешь, пока примеришься, как откатить камень, чтобы не напрягать по привычке ногу, пока потом встанешь — все уйдут.
Найдя упавший ствол — валялся он тут давно, ветки успели обломиться и засохнуть, а кора отошла длинными сухими полосами — Буш даже вскрикнул. Он знал, что под такими стволами всегда много червей и личинок. Но как его перевернуть? С его слабой ногой сил точно не хватит. С досады и злости он ударил ствол копьем, но ударил осторожно, не в полную силу, потому что был не на охоте и не собирался убивать мертвое дерево. Просто выместить злобу и досаду. И наконечник копья соскользнул и впился в землю как раз между стволом и камнями, на которые то упало.
Буш сердито зарычал и стал дергать копье туда-сюда, чтобы вытащить. Дернул туда-сюда, но лишь загнал копье глубже в щель.
Нет, он справится! Дерево отдаст копье! Надо только навалиться как следует!
И он рванул копье вниз. При этом слегка повис на нем всей тяжестью — и ствол дерева внезапно покачнулся.
Ага! Подается! Сейчас деревяшка отпустит его копье!
Буш вскрикнул и навалился сильнее. Даже поджал ноги и…
И сам не понял, как произошло, но дерево внезапно перевернулось набок. Нет, не откатилось совсем, но легло по-другому, приоткрыв свое нутро. И там что-то шевелилось!
Буш яростно закричал, затопал, размахивая освобожденным копьем, и в боевом азарте несколько раз ткнул в недра дерева копьем. Изнутри послышалось сердитое шипение, и когда Буш выдернул свое оружие, вокруг древка обмотался толстый ползун. Острие дерева пробило его тело, и тот отчаянно извивался, пытаясь освободиться и кусая палку.
Крики Буша привлекли внимание остальных. Первым подбежал Мам. Издав стонущий низкий рык, он схватил ползуна за хвост и с такой яростью приложил о дерево, что копье чуть не вырвалось у Буша из пальцев, а сам ползун
Мрачный тут же оказался рядом и зарычал, требуя свою долю. Как самый сильный из ушедших к самкам охотников, он имел право на добычу. Так же поступил бы и вожак Хых. Он и вожаком-то стал потому, что всегда требовал себе долю в добыче и сурово наказывал тех, кто отказывался подчиняться. Мам, молодой летами, хотя и довольно крупный для своего возраста охотник, должен был подчиниться старшему. Но вместо того, чтобы отдать разорванного ползуна, как сделал бы любой, он внезапно зарычал, скаля зубы.
Его низкий горловой рык порядком удивил всех. Даже подростки прекратили копаться в стволе и уставились на Мама, оторопело разинув рты.
Мрачный насупился и зарычал тоже.
Мам ответил.
Какое-то время они просто стояли и рычали друг на друга, сверля противника глазами. Тела их напряглись, мускулы вздулись. Мрачный сжимал в кулаке подобранный камень, которым он мог в любой момент замахнуться на Мама. Тот лишь прижимал к груди половинки ползуна, но во взгляде и голосе его было что-то такое, что даже Буша с его копьем заставило держаться подальше.
И рычание Мрачного стало меняться. Злобный рык постепенно понизился, перешел в неразборчивое бормотание. Все еще скалясь, он отступил, всем своим видом показывая, что мог бы убить Мама, но не желает тратить время на такие мелочи, когда рядом столько вкусного. Желая показать все-таки, что он не струсил, Мрачный тут же замахнулся камнем на присевшего у дерева Гу и ударил кулаком в плечо одного из подростков так, что тот кубарем покатился по земле. Отвоевав себе кусок ствола, охотник присел на корточки и стал выколупывать червей из трухи, помогая себе камнем.
Мам еще какое-то время стоял неподвижно, словно не верил, что его оставили в покое. Потом шумно вздохнул, перевел взгляд на разорванного ползуна и… И неожиданно протянул одну половину Бушу.
Тот слегка оторопел. Он уже готов был смириться с потерей ползуна — тем более что под стволом действительно обнаружились и другие съедобные существа, и такое поведение Мама его встревожило. Нет ли тут подвоха? Но маленькие глазки Мама смотрели спокойно, он причмокивал губами, тихо ухал, ворчал и вел себя мирно. И Буш взял протянутую ему половину ползуна, пальцами разрывая шкурку и выедая мясо. Мелкие ребрышки хрустели на зубах.
Так они и стояли, ели одного ползуна на двоих, пока молодняк сгрудился вокруг ствола, торопливо, двумя руками, выбирая мокриц, червей, личинок и еще парочку более мелких ползунов, которых убивали быстро, ударив камнем. Добычи было так много, что, доев свою половину ползуна, Буш даже почувствовал разочарование. Он вспомнил про Уаллу, которая вместе с остальными самками ждет возвращения охотников. Подумав о ней, он пошарил среди трухи и достал нескольких мокриц, которых крепко зажал в кулаке. Жаль, что не попалось второго ползуна!