Люди и нелюди
Шрифт:
— Я просто женщина. У нас центр речи в мозгу почти в два раза больше, чем у мужчин! У вас он находится только в левом полушарии, а у нас — в обоих! — Ната слегка постучала себя по голове чуть выше виска. — Примерно тут. Кстати, у карликан многоречивость как раз и вызвана мутацией. У них мужчины имеют две зоны Брокка. А еще у них почти в полтора раза больше гиппокамп*, чем у землян! И это тоже изучает космоантропология…
(*Гиппокамп — часть лимбической системы головного мозга (обонятельного мозга). Участвует в механизмах формирования эмоций, консолидации памяти (то есть перехода кратковременной памяти в долговременную. Прим. авт.).
— Понял.
— Они не виноваты в том, что их предки попали на планету с такими жесткими условиями. Наоборот, должны благодарить их за то, что выжили. Знаете, сколько в прошлом, в те века, когда человечество только начало заселять Галактику, было катастроф? Несмотря на то, что Галактический Совет отдавал людям только заведомо пригодные для них миры, никто не был застрахован от опасностей. Доказательство тому — судьба экипажа «Мола Северного».
— И, тем не менее, люди сознательно шли на риск… иногда даже на смерть… во имя будущего всего человечества, — кивнул он.
— Да, если бы не те жертвы, на которые пошли наши предки, нас бы здесь не было, — поддержала его Ната. — Знаете, однажды нам пришлось изучать одну… м-м… исчезнувшую культуру. Можно даже сказать, цивилизацию. Люди, населявшие ту планету, были уверены, что это — их наследие. Они пытались разобраться, откуда они произошли. Воссоздать свою родословную…
— Люди? — поймал Георг ключевое слово. — Вы рассказываете о Земле?
— М-м… не совсем. Понимаете, в чем проблема… Дело в том, что родная планета, планета-прародина, практически на всех языках мира, говорим ли мы с вами, или беседуют два урианина, или веганцы, или змеелюды… да не важно, кто! Для любого разумного существа на любом языке планета-прародина означает «земля». Только произносится по-разному. И себя самих все всегда называли «людьми». Даже если к виду «гомо сапиенс» они не имеют никакого отношения. С точки зрения науки мы, вангейцы, земляне, марсиане и карликане — все люди. Даже если выглядим по-разному. Но мы принадлежим к одному биологическому виду… хотя уже и к его разным расам, а там, наверное, если наши пути разойдутся, в будущем станет возможным говорить о нескольких подвидах. Был, например, на Земле когда-то подвид человека разумного «гомо флоренсис». Низкорослые, коренастые и при этом стройные… Их еще именовали почему-то «хоббитами».
— Хоббитами? — против воли заинтересовался Георг.
— Да. А что, вы что-то о них слышали? — Ната была удивлена. Вот уж не думала, что какой-то военный так хорошо разбирается в земной истории.
— Читал. В казарме у нас была неплохая библиотека, хотя и небольшая. Считалось чем-то вроде традиции, что каждый из выпускников оставлял там что-то на память для тех, кто придет за ними. Именно в эту казарму. В других, по-моему, такого обычая не было… Так вот, некоторые оставляли книги. И была там одна старая-престарая, еще на пластике отпечатанная книжка про хоббитов. «Лорд Колец», кажется. Сказка. Но не для детей, а… Мы в перерывах между учениями читали все подряд, ее буквально затерли до дыр, пока кто-то не догадался отсканировать. Автора не помню. Что-то на «-кин». Малкин… Белкин…Толкин… Вы такого писателя не знаете?
— Нет, не читала, — Ната испытала что-то вроде разочарования. — Там было что-то про хоббитов?
— Ну да. И про другие… хм… расы и виды людей. В
— Так вот, о местном населении, — Ната вспомнила, с чего у них возник этот новый виток диалога. — Все коренные жители планеты всегда называют себя людьми. Даже змеелюды. Даже уриане. А свою планету все всегда называют «Землей». Это настолько укоренившаяся привычка, что иногда можно встретить «Новую Землю», «Землю-2», «Вторую Землю» и даже «Землю-Дочь» и «Землю-Сестру» — разумеется, все эти названия на разных языках, но переводятся примерно одинаково.
— У нас, людей, есть Новая Земля, Младшая Земля и Земля-2, - припомнил Георг.
— И Новая Земля-2, - улыбнулась Ната. — Редко какой планете дается собственное имя. Как правило, в честь первооткрывателя. Или в честь названия корабля-матки. Корабль, который привез на Вангею первопоселенцев, назывался «Ивангоэ» — в честь героя какой-то старинной книги… Сначала планету так Ивангоэ и называли, только недавно стали выговаривать иначе, упрощенно. Но я хотела рассказать о другом. Нам однажды пришлось изучать ушедшую культуру и тех, кто ее создавал. Местные жители пытались разобраться, имеют ли дело со своими предками, и если нет, то кто это — дальние родственники или… пришельцы. Мы были приглашенными со стороны специалистами. Так сказать, третейскими судьями. Так вот, знаете, какая там высказывалась точка зрения? Что у местных жителей, несомненно, есть предки, раз они живут и здравствуют. Но вот у тех, чьи останки мы раскапывали и пытались прочесть генетический код — наличие у них потомков находится под большим вопросом! И мы должны были поставить точку в этом вопросе.
Георг изо всех сил старался не потерять нить разговора. Слишком быстро перескочила его собеседница с одного на другое.
— Ну и как? Поставили?
— Нет. Слишком мало данных. В принципе генетическое родство прослеживалось, но… не прямое. Примерно как у людей с неандертальцами. Они ужасно расстроились.
— Кто? Останки?
— Нет. Их потомки. Я забыла сказать, что речь шла об урианах. Вернее, об одной из населенных ими планет.
— Ну и что с того? Подумаешь…
— Ничего вы не понимаете. Это же уриане. Одни из самых древних разумных существ! Они вышли в космос, когда на нашей планете еще человека не было!
— Во времена динозавров?
— Нет. Динозавров тогда тоже уже не было. Кстати, одними из первых учеников уриан были рептилоиды гротхи… Но вы только представьте себе — древняя раса, всеобщие учителя, чуть ли не воплощенная Мудрость и Знание… И вдруг выясняется, что они не до конца разобрались в собственном родословном древе! Что есть какие-то прото-уриане, или псевдо-уриане, о которых им ничего не известно.
— А вы их открыли?
— Не напрямую, но… первые находки действительно принадлежали не нам. Мы их только продолжили. Но исследования не прекращаются. Когда-нибудь мы к ним вернемся. Это поможет разобраться в наших собственных родственниках.