Люди и нелюди
Шрифт:
Надо было уходить. И стадо двинулось прочь, избрав для себя путь, прямо противоположный тому, по которому ушел Мрачный. Те и другие ни разу не обернулись, словно так было и надо. Словно в прошлом стада уже бывали времена, когда оно делилось пополам, и обе половинки, как ни в чем ни бывало, разбредались в разные стороны, чтобы больше никогда не встретиться.
На первый взгляд, все было, как раньше. Вожак Хых шагал впереди, рядом с ним — самые крепкие и сильные охотники, следом двигались те, кто послабее, а самки и подростки шныряли по округе, выискивая всякую всячину — от сочных корней и спелых плодов, до поваленных стволов и камней, под которыми можно было найти личинок. Вот только за вожаком шли теперь те, кого в прежние времена ни за
— Их! Их! — заканючила Уалла, цепляясь за его пальцы и утаскивая за собой. Из-за большого живота она не могла идти быстро и вскоре стала отставать. В обычное время, когда стадо просто перебиралось с места на место, это не стало бы проблемой, но сейчас, когда они, по сути, убегали от Мрачного, молодая самка не могла больше выдерживать заданную скорость.
— Их-их! — постанывала она, и маленький зубоскал, который семенил рядышком, поддерживал ее, тихо попискивая.
Буш резко выдернул руку и зарычал, заставив Уаллу испуганно отшатнуться. Она остановилась, сжалась в комок, закрывая лицо растопыренными пальцами, и захныкала, запричитала в голос. Ее отчаянные пронзительные вопли разнеслись над равниной, и идущие впереди обернулись, тоже останавливаясь. Все загомонили разом — ворчали и фыркали охотники, вопросительно помякивали подростки, взвизгивали самки, заодно покрикивая на лезущих не в свое дело детенышей. Старая подруга вожака Хыха подскочила к Бушу и сердито залопотала, размахивая руками, а потом даже сделала вид, что толкает его в грудь. Буш отмахнулся, ударив самку по плечу и едва не сбив с ног.
Низкий горловой рык вырвался из груди вожака Хыха. Он помалкивал всю дорогу и даже сейчас только несколько раз фыркнул, когда прочие разразились криками и бранью, но сейчас он зарычал так громко и злобно, что, издай он такой рев недавно, стоя перед Мрачным, и тот в испуге полез б прятаться под ближайший куст. Но если тогда вожак Хых и допустил слабину, то сейчас собирался наверстать упущенное и сорвать зло на Буше. Никто не имел права трогать чужих самок.
Он взмахнул копьем, которое так и тащил с собой, и Буш еле успел увернуться от удара, даже не подумав поднять собственное оружие для защиты. Вожак Хых был вожаком. Буш не пошел с Мрачным потому, что не любил Мрачного и втайне радовался тому, что тот ушел. Для него вожак Хых оставался вожаком, ему он подчинялся, его силу признавал. И потому, спасаясь от палки, бросился бежать.
За спиной жалобно закричала Уалла, к ее голосу присоединились остальные самки. В их воплях слышалось возмущение и досада — время шло, надо было искать укрытие, спасаясь от Злого Глаза, а не тратить его на беготню и скандалы.
По счастью, вожак Хых ограничился только тем, что еще несколько раз огрел Буша по спине и плечам копьем, после чего развернулся и затопал обратно. Переведя дыхание, Буш потрусил вслед за стадом, постепенно сокращая расстояние. Уставшая Уалла ковыляла последней, и Буш сначала настиг ее. Она сперва шарахнулась в сторону, обнимая растопыренными пальцами свой живот, но когда заметила, что Буш просто идет рядом, немного упокоилась. Маленький зубоскал держался ближе к ней и время от времени скалил зубки в сторону Буша. Тот всякий раз тоже сердито скалился в ответ, чувствуя смутную досаду и смущение. Ужасно хотелось куда-нибудь спрятаться от странного состояния смущения и еще чего-то, чему он не находил названия. Было лишь чувство. Чувство, что что-то не так.
Время шло, рассвет уже разливался над равниной. Половина неба полыхала яркими красками, и большая часть животных спешила укрыться, кто куда. Пробежала стайка бегунцов, за ними еще одна — они торопились в рощу, где пережидали день в тени деревьев. Ныряли в норки и дупла мелкие зверьки,
Стадо начало выказывать признаки беспокойства. Построить навес-гнездо они уже не успевали, надо было искать укрытие, тень или пещеру. Сейчас уже они единственные двигались по равнине — прочие попрятались, кто куда.
Подростки и детвора тоже чуяли тревогу и старались держаться ближе к взрослым. Так долго стадо давно не оставалось на открытой местности. Злой Глаз уже оторвался от края земли и карабкался наверх. Чем он выше, тем опаснее. Нет, конечно, с одного раза он никого не убьет, но ты все равно заболеешь и будешь умирать долго-долго. Как долго, почему, отчего? — ответов на эти вопросы ни у кого не было. Был инстинкт — убегать и прятаться.
Не сбавляя шага, вожак Хых цапнул за плечо державшегося возле него подростка, одного из детенышей своей самки, и пихнул его вперед. Тот испуганно вскрикнул, но вожак Хых только указал вперед и негромко повелительно заворчал:
— Ворра-ворра-ворра! Ыг! Ыг!
Получив еще один тычок, подросток, кажется, понял, чего от него хотят, и устремился вперед, высоко поднимая ноги, чтоб перепрыгивать через затаившихся броненосцев и куртины мелкого кустарника и поминутно озираясь через плечо — далеко ли ему еще бежать и как скоро вожак подаст сигнал, что можно возвращаться обратно?
Потом впереди он что-то заметил и несколько раз высоко подпрыгнул, припустив вперед. Пробежал немного — и принялся скакать, что было сил, размахивая руками и вереща на всю округу. А затем сделал еще один прыжок — и исчез.
Стадо испуганно остановилось, вытягивая шеи. Может быть, Злой Глаз забрал подростка за то, что тот не успел спрятаться? Мать его закричала долгим отчаянным воплем, оплакивая смерть детеныша, случившуюся на ее глазах, и, словно в ответ на ее вопль, подросток выскочил откуда-то из-под земли, вопя во все горло.
— Гар! — рявкнул вожак Хых, и стадо сорвалось с места.
Оказалось, там был неглубокий овраг с довольно крутыми стенками, настолько крутыми, что даже не всякий куст за них зацепится корнями. Лишь на дне торчало несколько деревьев и кустиков, сгрудившись вдоль русла наполовину пересохшего ручья.
Тут была прохлада. Тут была тень. И здесь же валялось несколько камней, за которыми можно было укрыться. Места, конечно, было мало, но и стадо сильно уменьшилось в числе, поэтому убежища нашлись всем. Самки с детенышами забились в тень, самцы прижимались к камням. Только неугомонные подростки, то ли решив, что они уже в безопасности, то ли нарочно, протестуя против произвола вожака Хыха, чья власть на их глазах все-таки пошатнулась, не спешили забиваться в щели и поспешили на разведку. Злой Глаз далеко, тут тень. Сюда он не заглянет, значит, можно побегать и полазить по склонам. Глядя на них, некоторые из детенышей тоже пробовали высунуть из тени любопытные носы, и стадо долго не могло успокоиться.
Буш так и держался в стороне и спустился в овраг последним, задержавшись на краю и бросив последний взгляд на Злой Глаз. Боль коротко пронзила зрачок. Он тихо вскрикнул, закрываясь ладонями и отворачиваясь, но след взгляда Злого Глаза был с ним, ярким пятном под веками. Буш с трудом подавил панику. Он уже несколько раз пытался смотреть на Злой Глаз, любопытствуя и пробуя рассмотреть его, как следует. И всякий раз получал такой отпор. Но почему он такое злой? Ведь под его светом так тепло… Злой Глаз нагревает землю. Когда в сезон дождей его закрывают облака, конечно, можно и подольше бывать не в укрытии, но без него холодно и, бывает, полночи стучишь зубами и бегаешь туда-сюда, чтобы согреться. Зато как все радуются, выбираясь из укрытий на закате, и подставляют бока последним, уже слабым и умирающим, его лучам!