Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
– Бывало... Хоня Матрунчинл . Перед колядами уже...
– Хоня! А Василь Торба? С конем...
– Вспомнили! А Сахвея Петрикова? ..
–
– Оно правда, и осенью, и летом, как арестанты какие.
Ни отсюда, ня сюда...
– К свату вроде в гости и то не выберешься!
– Что к свату, к девке чужой - и то!
– заржал Ларивон.
– Тебе девки только и на уме!
–
– Кому что! Кому - вдовы, а кому - девки!
Апейка переждал, пока гомон
наступление:
– Вот я и говорю: надо, чтоб человек жил как человек, а не как зверь.
Чтоб не задыхался от дыма, не пух с голоду.
Чтоб не пропадал век в темноте и не боялся никого и ничего.
Вот вам тут не давала спокойно вздохнуть бандитская шайка. Ползала тут,
угрожала, грабила. Без опаски ни в лес не пойдешь, ни дома не поспишь.
Может, не один из вас ругал власть за то, что так долго с шайкой этой
справиться не может! А как справиться с ними, помочь вам, если тут
попробуй доберись до вас с милицией или красноармейцами! Вы вот упрекаете
нас, что землеустройство до сих пор не проведено! Правильно упрекаете, -
но подумайте хорошенько, почему так случилось?
– Да разве мы против? Мы ж только о том, что нам это не под силу!
– Надорвемся, а не сделаем!.. Коней замучим - и только!
– И сами замучаемся!
– Да о себе говорить нечего! Сам отойдешь, а без коня как потом, по
хозяйству?
– Вот чтоб власть взялась!
Тут вдруг вскочил Миканор, за весь вечер не проронивший ни слова.-
– Вот не люблю это наше нытье! Ну прямо слушать неохота! Еще и за топор
не взялись, а уже стонем - спина болит!
– А не болит?
– Тебе хорошо, отъелся на армейских харчах!
– Отъелся или не отъелся - не о том разговор. Как отъедаются на службе
– все мужчины знают. А кто из хлопцев или женщин не знает, так
расспросите. Не о том разговор. Ныть и стонать, не тюкнувши топором, не
положив хворостины в греблю, - вот что плохо! И собака его знает, докуда ж
мы будем сами от добра своего отворачиваться?!
– Нас, ей богу, как телят- дурных, тычут к корове, а мы - будто нас
резать собираются. Будто добра себе не хотим... Вот тут товарищ Апейка
говорил о телегах, о земле, о бандитах.
Правильно ведь говорил, ей-бо! А вот как мучаемся мы со своими
жерновами! Ветряки же в Олешниках, туда не доберешься! Аж жалко смотреть
на бедных наших женщин и детей, как они мучаются! А то еще и пожилая мать
– не секрет - часто бывает, надрывается, чтоб смолоть что-нибудь!
Кое-кто из мужчин сильнее задымил цигарками, женщины же начали
вздыхать, сокрушенно
правду говорит, горе без ветряков! А в Олешниках их целых два, и так
быстро, хорошо мелют!
– Да не о том речь. Гребля, конечно, дело неплохое, кто против?
– А если не против, так не надо, ей-бо, плакать да стонать! И не
надеяться на кого-то другого, а браться за нее!
– Да тебе ли, Миканорко, говорить: ведь целый год как черт лысый
крутишься! Дня свободного нет!..
– Можно найти! Если захотеть.
– Зимой же не будешь. Снег...
– Зимой - не секрет - можно заготовить, подвезти все.
А летом, отсеявшись, можно ухватить какую-нибудь неделю!
– Ухватишь тут. Один возьмется, а остальные - цигарку в зубы и будут
поплевывать.
– Один будет надрываться, а другой на мураве качаться!
– Никто не будет качаться! Если решим, чтоб всей деревней, так и приказ
будет: всем идти!
– А если кто, грец его, не пойдет? Возьмет - да и не пойдет!
– Так неужто мы не можем всей деревней одного заставить, чтоб не ломал
строй?
, - В сельсовет передайте, - заявил Дубодел.
– Мы найдем, что с таким
сделать!
– Столько страху, ей-бо, с этой греблей! Будто, скажи ты, не гребля, а
собака его знает что! В других деревнях, не секрет, давно уже за болота
взялись, осушать начали. Не чешут затылок, а копают канавы и делают луга.
И коноплю, и всякие другие культуры сеют! А у нас - будто и нет болота?
Будто у нас земли лишек?
– Возьми ее, если такой смелый!
– Мало гребли, так еще и болото!
– Дело говорит!
– Пустое!
Василь тоже подумал; "Вот же влезла человеку в голову дурь, не дает
покоя. Будто это так просто - пошел и осушил, неизвестно с чем и кем,
такую прорву кругом! Да и зачем сеяли - чтоб на другой год все затянуло
топью и ряской!
Ведь, кажется, слышал от мужиков умный ответ, так нет же, все одно,
лезет на рожон!.. В других деревнях, говорит...
В других - всюду рай, сам хлеб сеется, сам мелется, сами булки в рот
летят, а мы - без хлеба с зимы! Болтает, будто делать ему нечего!" Василь
более мирно думал о гребле, но считал, как и многие другие, что это - дело
"казенное".
"Если б казна взялась да заплатила какую-нибудь копейку, то можно было
б и оторваться в свободное время. Заработать можно было б кое-что..."
Миканор, заговорив об осушке болот, и сам сразу же почувствовал, что
перехватил, - все равно никто не поддержит, но, разгоряченный,