Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
волновали и казались ничуть не менее важными, чем проблемы мировые, - они
просто лезли в душу. Многое, многое в Куренях печалило и беспокоило
Миканора, тревожило, возмущало. Многое, многое виделось не таким, как
нужно, как должно быть.
Началось все еще тогда, когда с Грибком, на его телеге, Миканор,
возвращаясь со службы, пробирался из Юровичей домой. Когда лез, тонул в
холодной топи перед недалекими уже Куренями, радость возвращения, близкой
встречи
когда он увидел куцые, подслеповатые хатки под черными соломенными и
тростниковыми крышами, когда опять влез в уже почти забытую грязь
куреневской улицы. После мозырской мостовой, живого людского потока на
улицах, припятского веселого простора - как бы сплющенной, затопленной
грязью, дремотной и обидно бедной увиделась родная деревня. Сердце
защемило еще больше, когда ступил на свое крыльцо, в сени - какая же она
кривая и старая, отцовская хата! И темная, тесная какая.
Так было почти все время, - почти всюду рядом с радостью шли печаль,
забота, невзгоды... Шли дома, шли в лесу, пробивались на вечеринках, где
так же, как и во всех хатах, слепли при чадной лучине парни и девушки -
чуть не все в простой домотканой одежде. Особенно бередили душу
недовольство и заботы длинными зимними ночами, когда ложился на полати
возле разрисованного стужей, с побелевшими от изморози рамами окна, от
которого на лоб, шею, плечи тянуло холодом.
Надо было что-то делать с хатой. Отец говорил, хорошо бы подвести
фундамент, перебрать стены - заменить некоторые бревна, - и живи в ней еще
хоть пятьдесят лет! Но менять фундамент, перебирать стены было делом таким
не простым, что Миканор думал, не лучше ли построить новую.
Да и, по правде говоря, не по душе была черная от копоти нынешняя хата,
чтобы ради нее выбиваться из сил, чтобы потом опять век вековать в ней! Но
ведь и с тем надо считаться - как ты соберешь на новые хоромы с дощатым
полом, с хорошей печью - хотя бы в одну комнату, - если достатка
никакого,/ если лес выкупить не на что, неизвестно, на какие средства
сложить сруб. Пожалуй, пусть сруб и самому можно, наловчившись, сложить, и
стропила поставить, и накрыть тростником, но ведь столяра - хочешь не
хочешь - нанять нужно. Двери да рамы сам не сделаешь! И печь не слепишь!
И без стекла не обойдешься! Окна как-никак надо сделать большие!..
Много чего нужно! И на все нужны деньги! А тут - и лошадь такая, что вряд
ли осилит привезти столько лесу. И коровы нет; без коровы, без молока -
жизнь не в жизнь;
приобрести! И ржи в закромах - на дне: до конца зимы вряд ли удастся
перебиться! И картошки вряд ли хватит до новой! А надо же хоть немного
оставить на семена!..
И хлев - чудо просто, как он еще стоит: крыша на нем черная, замшелая,
вся в дырах, в соломенных заплатах, течет! И сруб в колодце - зеленый,
прогнил, земля сыплется в воду! Все, все - куда, кажется, ни глянь, все
просит рук, забивает голову заботами!
Но разве только это одно бередит душу? Переиначивать, менять многое
нужно в заведенном спокон веку порядке - вот что особенно, беспокоит.
Негоже плохо думать о родном жилье, но ведь в сени зайти противно, такой
вонью бьет оттуда, где чавкают, визжат поросята. Будто нельзя держать
поросят в пристройке к хлеву. Старый, кислый запах не покидает хату:
может, от поросят, которых иной раз - вот же порядок!
– кормили в хате.
Пробовал - как когда-то казарму - проветривать хату, но толку мало - вонь
не проходит.
И неизвестно, как изжить ее! Да и как изживешь, если отец и мать
привыкли, будто и не замечают ее. Однажды заикнулся Миканор об этом, -
мать так взглянула, словно он говорит чепуху какую-то.
– Это тебе кажется, Миканорко, - сказала спокойно, уверенно.
– Кажется,
что плохо пахнет. Как себя помню, так пахло. И у других так же...
Вот же ответ - у других так же! А если у других плохо делают, значит, и
всем так надо? Это же правда: недавно заходил к Зайчику - поросята в хате,
можно сказать, рядом с детьми. Дети ползают, играют возле них, между ними,
в разлитом поросячьем месиве, а Зайчикам - хоть бы что, будто так и надо.
Когда сказал им, так Зайчик пошутил, - мол, неизвестно, за кем лучше
присматривать нужно! Детей, мол, вон сколько, а поросят - всего два!
Зайчиха на него, Миканора, как нa чудака глядела!
Просто беда, никакой санитарии! Если бы в казарме, в полку хоть
десятая, да что десятая - сотая часть такого беспорядка была, так
командира полка метлой вымели бы из армии, судом-судили, как преступника!
А тут живут - и ничего! Будто так и надо!
"Мало культуры! Можно сказать, у многих вовсе культуры нет! А некоторых
видов культуры - не секрет - не хватает всей деревне..."
Привык в полку каждые десять дней со свертком белья, с полотенцем, с
куском хорошего мыла шагать в мозырскую баню. Попариться, похлестать себя