Люди сороковых годов
Шрифт:
Прошло еще для Павла страшных, мучительных полчаса.
– Надо поворотить назад!
– произнес, наконец, Петр.
– А разве возможно?
– воскликнул обрадованный уже и этим Павел.
– Поворотим как-нибудь, - ответил Петр и начал поворачивать лошадей; но при этом одна из пристяжных забежала за куст и оборвала постромки. Коляску так качнуло, что Иван даже не удержался на козлах и полусвалился-полусоскочил с них.
– Ну, не стыдно ли тебе, не стыдно ли - куда завез нас!
– стыдил его Павел.
– Кто ж ее знает!
– отвечал Иван, в самом деле, устыдившимся голосом
Проехали почти половину до того места, от которого они сбились. Вдруг послышался треск и как бы шлепанье лошадиных ног, и в то же время между кустами показался ехавший верхом мужик.
– Стой, стой!
– закричал ему Павел.
Мужик остановился.
– Ты дорогу в Перцово знаешь?
– спросил Павел с первого же слова.
– Знаю, - отвечал мужик.
– Я тебе дам десять рублей - брось свое дело и провожай нас в эту усадьбу.
– Десять рублей?
– повторил мужик как бы с удивлением.
– Да, десять!
– повторил Павел.
– Веди только нас, как надо ехать.
– Ехать - что за хитрость!
– сказал мужик и через несколько минут вывел их совсем из лесу.
– А вот тут все прямо, - сказал он, показывая на дорогу.
– Веди нас до самой усадьбы, тогда десять рублей и получишь, - сказал ему Павел.
Мужик не очень охотно поехал; он, кажется, не совсем доверял, что ему отдадут обещанные деньги.
– Скачите теперь! Марш-марш, валяйте!
– закричал Павел.
Петр погнал лошадей. Мужичок поскакал на своей лошаденке. Иван едва удерживался на козлах.
– Скорей! Скорей!
– кричал Павел.
Береженые лошадки полковника, я думаю, во всю жизнь свою не видали такой гоньбы.
– Вот и Перцово!
– сказал мужик, безбожно припрыгивая на своей лошади и показывая снятою им шляпой на видневшуюся невдалеке усадьбу.
Павел поуспокоился и захотел привесть несколько в порядок свой туалет. Он велел остановиться, вышел из экипажа и приказал Ивану себя почистить, а сам отдал мужику обещанную ему красненькую; тот, взяв ее в руки, все еще как бы недоумевал, что не сон ли это какой-нибудь: три-четыре версты проводив, он получил десять рублей! Он вовсе не понимал того огня, которым сгорал мой герой. Когда Павел снова уселся в коляску и стал уже совсем подъезжать к усадьбе, им снова овладели опасения: ну, если m-me Фатеева куда-нибудь уехала или больна, или муж ее приехал и не велел его принимать, - любовь пуглива и мнительна!
Наконец, он подъехал к крыльцу. Мелькнувшее в окне лицо m-me Фатеевой успокоило Павла - она дома. С замирающим сердцем он начал взбираться по лестнице. Хозяйка встретила его в передней.
– Здравствуйте!
– проговорила она приветливым и тихим голосом и в то же время была как бы немного оконфужена.
В следующей комнате Вихров слышал чьи-то женские голоса. Клеопатра Петровна провела его в гостиную.
– Никак уж, вероятно, не ожидали меня встретить, никак! оприветствовала его там толстая становая, вставая перед ним и потрясая головой.
"О, черт бы тебя подрал!
– подумал Павел.
– Как это она тут очутилась?"
– И как это случилось, - продолжала становая, видимо, думавшая заинтересовать своим рассказом Павла, - вы этого совершенно
– прибавила она, грозя ему своим толстым пальцем. Вчерашнего числа (она от мужа заимствовала этот несколько деловой способ выражения)... вчерашнего числа к нам в село прибежал ваш крестьянский мальчик - вот этакий крошечка!..
– и становая, при этом, показала своею рукою не более как на аршин от земли, - звать священника на крестины к брату и, остановившись что-то такое перед нашим домом, разговаривает с мальчиками. Я говорю: "Душенька, что ты такое это рассказываешь?" - "А наш молодой балин, - говорит, - завтла едет в гости в Пелцово. Пелцовские бали к нам плиезжали и звали его". Дай-ка, я думаю, нашего молодого соседа удивлю и съезжу тоже!
– заключила становая и треснула при этом рукой по столу.
"Что же это такое?" - думал Павел, стоя перед ней и решительно не находя - что отвечать ей.
А m-lle Прыхина, молча подавшая при его приходе ему руку, во все это время смотрела на него с таким выражением, которым как бы ясно говорила: "О, голубчик! Знаю я тебя; знаю, зачем ты сюда приехал!"
Павел решительно не знал куда девать себя; Клеопатра Петровна тоже как будто бы пряталась и, совершенно как бы не хозяйка, села, с плутоватым, впрочем, выражением в лице, на довольно отдаленный стул и посматривала на все это. Павел поместился наконец рядом с становою; та приняла это прямо за изъявление внимания к ней.
– Так так-то-с, молодой сосед!
– воскликнула она и ударила уже Павла рукою по ноге, так что он поотстранился даже от нее несколько.
– Когда же вы к нам опять приедете? Мальчик ваш сказал, что вы совсем уже от нас уезжаете.
– Не знаю-с!
– ответил ей сухо Павел и, повернувшись к хозяйке, спросил ее:
– А ваш супруг?
– Он завтра вечером или послезавтра приедет, - отвечала та каким-то ровным голосом.
"Так, значит, сегодня вечером только и много завтра утром можно будет пробыть у ней!" - подумал Павел и с грустью склонил голову. Встретиться с самим господином Фатеевым он как бы даже побаивался немного.
Подали чай. M-me Фатеева, видимо, не совладела уже более с собой и вдруг отнеслась к Павлу:
– Monsieur Вихров, вы, кажется, охотник до музыки; у меня довольно недурное фортепьяно, - в зале оно, - прибавила она, показывая головой на залу.
– Ах, сделайте одолжение, - сказал Павел и сейчас же пошел в залу.
– Сыграйте, пожалуйста, monsieur Вихров; мне сказывали, что вы отлично играете!..
– кричала ему вслед m-lle Прыхина, напирая при этом преимущественно на слово сказывали.
– Ему трудно, может быть, будет отворить фортепьяно, - сказала Фатеева и вышла вслед за Павлом.
Он уже сидел за инструментом и перелистывал ноты. Она потихоньку подошла к нему и села сбоку фортепьян.
– Вы каких-нибудь нот ищете?
– спросила она его.
– Я ничего не ищу, - отвечал ей Павел.
– По милости ваших гостей, мне не только что ручки вашей не удастся поцеловать, но даже и сказать с вами двух слов.
– Становая эта приехала; я никак ее не ожидала!
– проговорила m-me Фатеева.
– Прыхина, та - ничего; при той стесняться особенно нечего.