Людовик IX Святой
Шрифт:
Наконец, Мэтью находит еще один повод использовать этот образ униженного и печального Людовика Святого — повод преподнести дополнительный урок собственному королю, Генриху III, которому он повинуется и даже льстит, которого он должен принимать как своего короля и короля англичан (ведь он — один из них), но которого он презирает, ибо Генрих тоже — побежденный король, побежденный как раз Людовиком Святым, и не в крестовом походе, а в войне за отвоевание английских владений; он — король, которому не хватило ни храбрости, ни благочестия, чтобы выступить в крестовый поход, но от этого он не меньше терзает знать, духовенство и подданных своими методами правления и налогообложением. Это анти-Людовик Святой во всем, что в Людовике достойно восхищения и подражания, за исключением разве что финансовой алчности, запятнавшей достоинство крестового похода:
Пример короля Франции, который Бог подносит вам как зеркало, должен был бы ужаснуть вас. Изымая деньги из своего королевства, он откормил наших врагов сарацин, и его поражение, которому способствовала эта алчность, покрыло христиан несмываемым
После возвращения во Францию Людовик интересует Мэтью Пэриса в трех аспектах: состояние дел во Фландрии, проблемы Парижского университета и, самое главное, улучшение франко-английских отношений.
765
Ibid. T. V. P. 239; это сказано в связи с одним случаем, который демонстрирует, как он принимает удары Бога: «Ut secundus Job vere posset censeri» (чтобы воистину его считали вторым Иовом (лат.). — Примеч. пер.). Епископ, желая утешить Людовика на пути из крестового похода, также приводит ему в пример Иова, но это вовсе не служит королю утешением, ибо его духовность совсем иная, более современная.
Мэтью Пэрис ни слова не говорит о политике нравственного порядка, проводимой королем с 1254 года, за исключением мер против евреев. Зато он распространяется об интересующем англичан состоянии дел во Фландрии, ибо видит в этом серьезную угрозу французской монархии и главную причину возвращения Людовика из Святой земли: взгляд если не неверный, то, по крайней мере, слишком узкий, ибо Людовик решил вернуться во Францию, получив известие о смерти матери, вследствие чего королевство осталось без сильных личностей, способных управлять им в период несовершеннолетия его сына. Обвиняя графиню Маргариту, Мэтью дает волю своему женоненавистничеству: «Корона Франции пошатнулась из-за гордыни одной женщины, графини Фландрской» [766] .
766
Mathew Paris. Chronica majora… T. V. P. 433: «Per superbiam muliebrem».
В распре между магистрами, принадлежавшими к белому и черному духовенству, в Парижском университете в 1255 году, в которой король Людовик занял сторону нищенствующих монахов и согласился стать светской дланью Папства против главы магистров белого духовенства Гийома де Сент-Амура, английский хронист, напротив, приписывает Людовику, поскольку сам недолюбливает доминиканцев, францисканцев и покровительствующего им Папу, желание поддержать магистров белого духовенства и автономию («свободу») университета: «Хотя король Франции надеялся сохранить свободу магистров и студентов университета, как горожан Парижа», братья проповедники сделали более удачный ход, став слугами Папы [767] .
767
Mathew Paris. Chronica majora… T. V. P. 506–507.
Но особое значение имеет для Мэтью Пэриса улучшение отношений между королями Франции и Англии. Ему известен первый эпизод 1254 года, чрезвычайно символичный и сентиментальный. Генрих III прибыл, чтобы перенести тело своей матери в королевский некрополь Плантагенетов в аббатстве Фонтевро в Анжу и поклониться мощам святого Эдмунда Рича в Понтиньи, который, вероятно, по этой причине обрел чудотворную силу и исцелил больного короля Англии. Затем Генрих пожелал вернуться в Англию, проехав через всю собственно Францию, и Людовик поспешил разрешить ему это и, делая упор на династических связях, пригласил его погостить в Париже и принять участие в семейном торжестве, на котором присутствовали четыре сестры из Прованса: Маргарита, королева Франции, Алиенора, королева Англии, и их сестры Санш, супруга графа Ричарда Корнуэльского, брата Генриха III, и Беатриса, жена Карла Анжуйского, брата французского короля, а также их мать, вдовствующая графиня Прованская. Он отправился навстречу Генриху в Шартр и, завидев его, бросился целовать («ruit in oscula»), и они без конца «целовались и говорили друг другу любезности и вели приятные беседы».
Прибыв в Париж, оба короля совершили поездку по городу, не раз собирая вокруг себя толпы народа («собирались плотные толпы, люди выстраивались в очередь и проталкивались, чтобы увидеть английского короля в Париже») [768] , ибо в середине XIII века монархия охотно выставляла себя напоказ.
Людовик предложил Генриху выбрать в качестве резиденции или его собственный королевский дворец в самом центре города, или просторную обитель тамплиеров, окруженную стенами, воздвигнутыми его дедом, Филиппом Августом. В сопровождении многочисленной свиты и целого табуна лошадей король Англии отправился в старый Тампль. Вместе с гостеприимным хозяином он совершил поездку по Парижу, восхищаясь Святой капеллой, Гревским кварталом, мостами и особенно аккуратно оштукатуренными парижскими домами, в которых было по три, четыре и даже более комнат. Из их окон выглядывало множество сгоравших от любопытства мужчин и женщин [769] .
768
Mathew Paris. Chronica majora… T. V. P. 481.
769
Ibid T. V. P. 478–479.
Генрих
770
Ibid. T. V. P. 479.
В центре — монсеньер король Франции, король среди земных королей, по причине небесного помазания, мощи и военного превосходства; справа от него — монсеньер король Англии, а слева — монсеньер король Наваррский [771] .
По окончании пира Людовик уговорил английского короля провести эту ночь в своем дворце. Король Франции, возможно, позабыв о печали, шутливо («jocose dicens») пародировал Евангелие от Матфея: «Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнять всякие “проделки” (facetiam) и всякую “правду” (institia)» [772] . И добавил, смеясь: «Я сеньор и король в моем королевстве. Я требую всеобщего повиновения». И король Англии покорился [773] .
771
Ibid. T. V. P. 480–481.
772
Текст Евангелия от Матфея — это ответ Иисуса Иоанну Крестителю, который хочет, чтобы не он крестил Иисуса, а Иисус его: «Sine modo, sic enim dicet omnem adimplere justitiam…» («оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнять всякую правду») (Мф. 3: 15). Людовик как тех facetus вставляет facetiam*, что придает, особенно в данном контексте, пародийное и шутливое звучание весьма серьезным словам Иисуса.
*Здесь игра слов. «Rex facetus» по-латыни означает «гостеприимный (дружелюбный, приветливый, радушный) король», «facetta» — «шутка, острота».
773
Mathew Paris. Chronica majora… T. V. P. 481. Более подробно я расскажу об этом пире в ч. III, с. 480–482 наст. изд. Другой праздник был устроен магистрами и студентами университета, среди которых было немало англичан. Они прервали занятия, чтобы торжественно пройти в нарядных одеждах, распевая песни, с ветками и цветами в руках, украсив головы венками и играя на разных музыкальных инструментах. Праздник, в котором участвовал весь Париж, украшенный и утопавший в огнях, продолжался два дня и одну ночь. Это был самый прекрасный праздник, о каком когда-либо шла молва во Франции (Ibid. T. V. Р. 477).
Короли воспользовались этой встречей, чтобы провести переговоры. Людовик Святой вновь подтвердил свое желание возвратить английскому королю территории во Франции, в том числе Нормандию, но давал себе отчет в том, что все бароны будут против. Он признался новому другу, как горько ему поражение в крестовом походе, но что он уже пришел в себя теперь, когда «душа встала на место», и что «он больше радуется горестям (patientia) y чем если бы Бог по милости своей сделал ему подвластным весь мир» [774] .
774
Ibid. T. V. Р. 482.
С 1258 года короли ведут серьезный диалог. Людовик Святой решительно настроен навязать свою волю баронам и вернуть узурпированные территории королю Англии. Но теперь возникли трудности со стороны последнего. Когда Мэтью Пэрис, вероятно незадолго до своей смерти, описывает последний этап франко-английских переговоров в 1259 году, то против мирного договора возражает графиня Лестерская, жена Симона де Монфора [775] . Несомненно, Мэтью не суждено было дожить до подписания Парижского договора, и он не имел удовольствия узнать, что отдельные земли Французского королевства вновь отойдут к королю Англии, и его не постигло разочарование оттого, что Людовик оставил Нормандию Франции. В целом Людовик IX производил на Мэтью Пэриса столь сильное впечатление, что он ставил его в пример (как правило, положительный, за исключением одного важного момента — налогообложения) английскому королю. В этих отрывках из жизни Людовика Святого, в ряде эпизодов, в толковании персонажа, в нравоучениях, выведенных из анекдотов, не столько угадываются усилия беспристрастного историка, сколько представления английского бенедиктинца. Похоже, говоря о Людовике IX, он в первую очередь думает о Генрихе III.
775
Ibid. T. V. Р. 745.