Лютер. Книга 1. Начало
Шрифт:
Лютер смотрит на картинки, на которых изображены тролли, великаны и другие жутковатые сказочные персонажи — костлявые, горбатые, носатые старики, утаскивающие орущих во всю глотку детей.
Он встает (а точнее, ноги сами его подбрасывают) и начинает расхаживать по тесному кабинету.
— Ну вот, уже кое-что, — рассуждает он будто сам с собой. — Думаю, в этом есть смысл. Бенни, нужно, чтобы вы оба снова потралили Сеть и добыли еще информации в привязке к одному из этих персонажей — Черный Питер, Мешок-из Дерюги, Мешок-Папа, ну и так далее. Если что-нибудь
В шестнадцать ноль семь Корниш и Теллер проводят еще одну наспех созванную пресс-конференцию, вторую за день. Старший детектив Лютер на ней отсутствует.
Корниш зачитывает следующее заявление:
— Как вам уже известно, городская полиция Лондона занимается расследованием очень серьезного преступления и воздерживается от каких-либо комментариев в отношении угроз, сделанных человеком, называющим себя Питом Блэком.
Я бы хотел еще раз акцентировать ваше внимание на том, что кто бы ни совершил это зверство в отношении мистера и миссис Ламберт, а также их ребенка, никто этого человека на такой поступок не подвигал. Кто бы это ни был, на эти злодеяния он пошел по своей собственной воле. Поэтому если лицом, совершившим эти преступления, действительно является человек, именующий себя Питом Блэком, то столичная полиция еще раз искренне призывает его сдаться властям. Он может быть уверен, что с ним будут обращаться в полном соответствии с законом.
Его телефонные звонки на лондонскую радиостанцию мы истолковываем как крик о помощи крайне отчаявшегося человека. И мы намерены, если он нам это позволит, дать ему ту помощь, в которой он нуждается. Однако, учитывая ту опасность для общества, которую представляет этот человек, позвольте повторить: мы просим всех жителей нашего города оказать нам содействие в его поиске и задержании. Ведь кому-то наверняка известно, кто он такой. Для того чтобы ускорить этот процесс, городская полиция Лондона объявляет награду в сто тысяч фунтов стерлингов за информацию, могущую привести к поимке и осуждению человека, именующего себя Питом Блэком.
На этом мое заявление завершено. Тем не менее я готов ответить еще на пару-тройку вопросов. Прошу вас, дамы и господа, соблюдать очередность и дисциплину.
И вот началось — взволнованное, беспорядочное бурление людских голосов:
— Намерены ли вы извиняться перед Питом Блэком?
— Отсылаю вас к моему заявлению, которое прошу считать последним словом по данному вопросу.
— Совершит ли Пит Блэк новые убийства, если вы откажетесь выполнить его требования?
— Ответить вам значило бы погрузиться в трясину досужих домыслов.
— Насколько велика угроза?
— На данный момент определить это с точностью невозможно.
— Если Пит Блэк вырежет еще одну семью, полетят ли головы в полицейской администрации?
— Не вполне уверен, что понимаю ваш вопрос.
— Кто несет ответственность за отказ от тактики старшего детектива Лютера?
— Я.
— Детектив Лютер отстранен от дела из-за напряжений
— Старший детектив Лютер от дела не отстранен.
— Вы думаете поддерживать старшего детектива Лютера?
— Безоговорочно.
— Вы уже составили психологический портрет убийцы?
— Без комментариев.
— Что известно об убийце? Совершал ли он злодеяния прежде?
— Без комментариев.
— А не поздновато ли вы спохватились?
— Не понимаю вашего вопроса.
— Верите ли вы в своего старшего следователя по делу?
— Безгранично.
— Тогда где же он?
— Скажем так: он занят.
— Он отстранен от дела?
— Нет.
— А может, именно так и следовало поступить?
— Нет.
— Не делаете ли вы ошибку, отказываясь принести Питу Блэку извинения?
— Нет, ни в коей мере.
— Скольким лондонцам нынешней ночью грозит опасность из-за сомнительных оперативных решений, принятых детективом Лютером?
— Если кому-нибудь из лондонцев и грозит опасность — я подчеркиваю, если, — то это только из-за человека, назвавшего себя Питом Блэком. Еще раз настоятельно призываю лондонцев заглянуть в свои умы и сердца, посоветоваться с совестью. Если вы знаете, кто этот человек, то очень прошу вас: свяжитесь с нами по горячей линии.
На этом все. Благодарю вас, дамы и господа, и желаю вам хорошего дня.
Пока Корниш и Теллер ведут диалог с переполненным конференц-залом, Лютер и Хоуи вплотную сидят у стола Бенни Халявы.
— Прочесал Сеть, — докладывает тот, — прошерстил весь список лиц, совершивших сексуальные преступления. Имена, фамилии…
— Кого-нибудь облюбовал?
— Нет. Поэтому я отклонился немного в сторону и пошел, держа нос по ветру.
— И как далеко ты зашел?
— Да вот взбрела такая мысль в голову: а что, если все эти годы вне радара, так сказать, наш Пит детей и не похищал вовсе, а попросту их покупал? — Бенни показывает Лютеру чей-то фотоснимок из досье. — Смотрите, это Василе Сава. Торговец детьми. Организовывал незаконные усыновления, экспортируя младенцев со всей Восточной Европы. Так что если кто-то пытался купить или сбыть ребенка в Лондоне, то не исключено, что он был знаком с Савой.
— А чем именно он может нас интересовать?
— А тем, что когда этого Василе арестовали и вскрыли его базу данных, в списке клиентов у него значился некий Мистер Торбалан. Как раз одно из имен того малого, который ворует плохих детей.
— Молодчина, Бен! — Лютер хлопает Халяву по плечу. — Где он, интересно, обитает?
Бенни подает распечатку.
— Возьми с собой освежитель, — рекомендует он. — Да еще и чеснок не помешает, с распятием в придачу.
Билл Таннер смотрит послеобеденные новости, потому что так он делает всегда. С удивлением он видит копа, который давеча заходил к нему ужинать, а теперь, гляди-ка, сидит сгорбившись за столом на каком-то человеческом сборище, и вид у него такой потерянный, все равно что загнанный.