М. П. Одинцов
Шрифт:
предложение? Надо свататься приходить, у отца с матерью меня в жены просить. Так ведь положено.
Назавтра вечером — звонок. Дверь открыла мать. Михаил на пороге. С цветами, тортом, конфетами. С
шампанским. И сразу:
— Здравствуйте! Я свататься пришел.
Хотя и не особенно удивил этот визит родителей, к нему их Галя уже, как могла, подготовила, однако
разговор состоялся серьезный.
Мария Трофимовна в душе радовалась за Галю. Правда, вот только знают так
же профессия у жениха опасная: небо, скорости...
Отец, пытливо посмотрев на Михаила, спросил:
— А вы знаете, молодой человек, что нашу Галку в школе звали «чертом в юбке» и сейчас так в
институте кличут? [129]
— Я тоже не ангел, — спокойно улыбнувшись, ответил Михаил.
— Не смущает вас, что она еще студентка? — продолжал строить свою диспозицию генерал Люхтиков, словно пытаясь отговорить Михаила от женитьбы.
— И я тоже вроде бы студент, слушатель академии. Но не думаю им быть вечно. — Лицо Одинцова
оставалось твердым и решительным.
— Хорошо. Однако еще и еще раз серьезно все обдумайте.
Долго в тот вечер за столом не засиживались. Галя с Михаилом ушли гулять, а Мария Трофимовна с
Анисимом Стефановичем стали дальше проводить «военный совет». И выяснились тут еще кое-какие
различные точки зрения. Мать волновало то обстоятельство, что жених на восемь лет старше невесты.
Отец, наоборот, доволен был этим. Ранних браков не одобрял. Его беспокоило другое: парень по возрасту
вроде бы воевать должен был, а на его могучей груди — ни колодки орденской, ни медали. Отсиживался, видно, в тылу. Но как бы то ни было, к свадьбе решили готовиться.
Брачный обряд во все времена был одним из самых радостных событий в жизни человека. Поэтому и
устраивали его с возможной торжественностью и весельем. Много выдумок было и на этой шумной
свадьбе. И наверное, генерал Люхтиков отчасти понял как недопустимую шутку, когда увидел вдруг
жениха с пятью накатами орденских планок и двумя Золотыми Звездами на груди. Помрачнел, изменился
в лице старый солдат.
Посмотрев исподлобья на Одинцова, он отвел Галю в сторону и прошептал:
— Что за маскарад? Разве с этим шутят?
А та и сама таким «золотым» своего жениха впервые [130] увидела, В ЗАГСе он не снимал плащ, который по случаю дождя надел. Зарегистрировали их, как в те годы это часто бывало, на скоростях, без
всякой помпезности, даже раздеться не предложили.
Тогда Анисим Стефанович к жениху обратился. Спросил напрямик:
— Твое все это или играешь с наградами?
Поняв наконец, в чем дело, Михаил от души рассмеялся.
— Мое, отец, мое. Считайте это свадебным сюрпризом. Подарком вам и
— А документы есть? — засомневался Анисим Стефанович. — Покажи! Иначе я в этой комедии
участвовать не собираюсь.
Одинцов гордо вскинул голову:
— Есть, отец, и документы. Есть!
Выбежал с Галей на улицу, к машине, что в ЗАГС привезла. Водителем был приятель, и ему было
доверено «дежурить» на свадьбе, а заодно и охранять кой-какие вещички, оставшиеся в салоне, в том
числе и сумочку с документами. Но вот беда: сумочка оказалась на месте, а документы в ней не все, в том
числе и удостоверения личности нет. Как назло, в суматохе выпало случайно и под сиденье завалилось.
Нет документа, и все.
Отец и мать волнуются, свадьба в замешательстве. Жених и невеста пропали. Гости в изумлении
притихли.
Всю машину обшарили и нашли-таки наконец пропажу. Анисим Стефанович внимательно прочитал
записи о наградах, и радостная улыбка озарила его лицо. И зашумела свадьба с новой силой.
Галя все же и после этого отцу жару подсыпала. Выбрав момент, шепнула на ушко:
— Ой, папочка, каким же ты закоренелым формалистом оказался, на слово даже дважды Герою не [131]
поверил. Забыл, что замуж я выхожу за Мишу, а не за его награды...
Так вот началась, потекла у молодого командира полка подполковника Одинцова семейная жизнь с ее
радостями и тревогами. А дипломированный юрист Люхтикова стала делить с ним все тяготы и все
счастье военной жизни летчика. Сказать, что исходным пунктом ее были какие-то особо трудные
условия, нельзя. Квартиры «с удобствами на улице», печами и дровами только в первые годы совместной
жизни знали. Мебель всегда необходимая была. Простая, обычная. Все скромно, потому что никогда не
считали радостью жизни роскошь.
Хотя на отдаленных точках, за тридевять земель, служить не приходилось, безмятежных дней было мало.
Страну исколесили вдоль и поперек. Не сбылись у Галины Анисимовны мечты по-настоящему
поработать юристом. Трудового стажа, как она говорит, кот наплакал. Человек с ярко выраженным
стремлением к искусству, она и к нему тоже не всегда имела возможность серьезно приобщиться. Зато
вдоволь наработалась в женсоветах, в родительских комитетах, наплясалась в танцевальных кружках
художественной самодеятельности в офицерских гарнизонных домах и клубах. А больше всего было
ожиданий. Они казались вечными.
Как-то в разговоре обо всем этом Галина Анисимовна так рассудила:
— Пусть это будет предостережением девушкам, мечтающим о муже-офицере. Разделить судьбу