Магия и кровь

Самбери Лизель

Перед глазами вспыхивает сообщение от Люка:

Состояние стабильное.

Мои пальцы так и мечутся по экрану — набирать быстрее я уже не могу:

Я в комнате ожидания. Все нормально?

Минуты бегут, а Люк все не отвечает. У меня так трясется коленка, что семья с кашляющим мальчиком косится на меня и мне приходится

придавить ногу, чтобы не дергалась.

Двери в комнату ожидания раздвигаются, и входит Люк. Шапка у него надвинута так низко, что даже волос не видно.

Я неуклюже поднимаюсь:

— Все хорошо?

Да чтоб меня хакнуло, ну и вопросы я задаю!

— Тебе не обязательно было оставаться на ночь.

— Не хотела уходить. — Я сутулюсь.

Люк пристально смотрит на меня, я отвожу глаза. Я трусиха, с какой стороны ни взгляни. Люк подается ко мне.

— У него все неплохо. Я обещал посидеть с ним, пока Джасмин на совещании, которое не может пропустить. Джастин уехал минуты две назад.

Почему-то от того, что Джастина здесь нет, мне становится легче, хотя мозг никак не может уразуметь, что происходит.

— Неплохо?..

— Он полностью поправится, вот увидишь.

Я иду следом за Люком к лифту в главном вестибюле. Все кругом как в тумане. Джурас не умер. Я его не убила… Но заставила страдать. А значит, даже если бы я решила прикоснуться к Люку, задание все равно не было бы выполнено.

Он смотрит на меня, прикусывает губу и улыбается той неловкой улыбкой, увидеть которую мне теперь хочется постоянно.

— Я рад, что мне не придется сидеть с ним одному.

— Хорошо, что Джурасу лучше, — говорю я совершенно искренне. Мы выходим из лифта на пятом этаже. Люк сворачивает налево, я семеню следом. Медсестры на постах барабанят по клавиатурам и болтают друг с другом.

Люк открывает дверь в палату номер 5011. Я силой воли заставляю себя переступить порог.

Темно-коричневая кожа Джураса стала пепельно-бледной. На голове у него толстая повязка, под глазами темные круги. Лицо по-прежнему перекошено. Он спит — но сон этот слишком глубокий.

— Он под успокоительными? — спрашиваю я Люка.

У постели стоят два стула. Люк садится.

— Да. У него был тромб, случился инсульт. Его ввели в медикаментозную кому, чтобы дать мозгу время на восстановление. Мы не знаем, как это повлияет на речь и понимание языка, но, похоже, это главное, что сейчас беспокоит врачей.

Я плюхаюсь на стул рядом с Люком. Он смотрит на Джураса со стоическим выражением. Вряд ли он был бы настолько спокоен, если бы знал, что с ним рядом сидит непосредственная виновница случившегося. Я стискиваю руки на коленях.

— Тебе никогда не приходило в голову что-нибудь такое, после чего ты понимала, что совсем не такая, как думала? — говорит Люк, не отводя взгляда от Джураса.

— Например?..

— Я вот всегда считал себя приличным человеком. Да, я не очень обаятельный, но мне казалось, что сердце у меня доброе. Сегодня мне

пришло в голову, что я ошибался.

Если Люку нужно отпущение грехов, обратиться ко мне было самым неудачным решением. Только я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Я тоже думала, что я хорошая. А потом — вот что я сделала потом с Джурасом.

— Да, со мной тоже такое бывало. Ладно бы просто из-за мыслей — из-за поступков. Я делала плохие вещи ради чего-то хорошего. То, что я на такое способна, заставляет меня засомневаться, что я хороший человек.

Люк сцепляет пальцы.

— Логично. Недаром мы с тобой Ньюген-пара. — Он поворачивается ко мне. — Как ты считаешь, мы правда подходим друг другу?

— Неважно, что я считаю, это же генетический подбор.

— Мне — важно.

Люк сидит так близко, что я чувствую запах кокоса — напоминание о сдобном хлебе, который мы ели на ужин, — и стойкий аромат кофе. Наверное, он пил кофе уже здесь, в больнице.

Я ерзаю:

— По-моему, тебе можно подобрать пару и получше.

— Я тоже так думаю.

Я вскакиваю, к щекам приливает жар. Хочу уйти, но Люк хватает меня за руку:

— Извини.

— Нечего извиняться, если ты думаешь, что тебе можно найти более удачную пару.

Я ведь ему именно это и сказала. И это правда. Он достоин лучшего, чем девчонка, которая только и думает, как бы его убить. Просто я не ожидала, что он согласится. Это застало меня врасплох.

Люк стонет от досады и притягивает меня к себе. Я спотыкаюсь и в результате чуть не падаю ему на грудь — замираю буквально в сантиметре. Правда, Люк на этот раз почему-то не против, что я так близко.

— Прости, я неудачно выразился. Я имел в виду, что тоже думаю, что тебе можно подобрать пару получше, чем я.

— Что?..

С такого расстояния мне не разобрать, чье это сердце так громко колотится.

— Ты же хороший человек, не то что я. Ты думаешь о других, о семье больше, чем о себе. Их успех тебе важнее твоего.

«Прошу тебя, не говори обо мне таких глупостей».

— Да нет.

— Мой названый брат лежит на больничной койке, а первое, что приходит мне в голову, — это что мне больше не придется с ним конкурировать. Что для меня это шанс. Посмотри мне в глаза и скажи, что это не делает меня самым плохим человеком на свете.

Я смотрю ему в глаза:

— Думаю, делало бы, если бы тебе не было стыдно из-за этого. А тебе стыдно, так что ты просто человек.

Люк отступает на шаг и опускается на больничный стул.

Я не обращаю внимания на холод, который сразу обдает мою кожу, как только Люк отстраняется, и сажусь рядом. Так мы сидим и молча смотрим на Джураса — и тут Люку приходит сообщение на телефон.

Обычно, когда надо прочитать сообщение, мы смотрим или перед собой, в пустоту, или вниз, на экран телефона, но так или иначе глаза у читающего человека двигаются из стороны в сторону. Люк сначала тоже так делает, а потом просто замирает, вытаращив глаза.