Магнолия Паркс

Джесса Хэйстингс

А вот Том, чьи мысли я отчаянно хочу понять, за чьи тайные размышления обо мне я бы отдала всё, для меня словно говорит на ирландском с испанскими субтитрами.

Кажется, он раздражён. Это моя лучшая догадка, судя по его бровям.

— Что ты не знаешь? Ты ведь снова сойдешься с ним.

— Я? — моргаю.

Он сильнее нахмуривается.

— Разве нет?

— Я... — просто пожимаю плечами.

— Это ведь то, чего ты хочешь, — говорит мне.

Я киваю.

— Полагаю, что да.

Он еще раз кивает.

— Отлично.

Я киваю.

— Отлично.

Хотя не уверена,

что все в порядке.

30. БИ ДЖЕЙ

Она пригласила меня на свидание. Кажись. Да?

В присутствии Тома. Честно говоря, я думал, что мне станет плохо, когда Ингленд сказал «один номер, одна кровать», но потом она пригласила меня на свидание?

Я провёл вечер, планируя его с Генри, который, если честно, был довольно терпелив ко всему этому.

— Наконец-то эта сага завершится, — так он объяснил свой уровень личного участия, но, на самом деле, мне кажется, что Ген просто любит нас.

Любит меня, любит ее, любит наши отношения, как и остальные члены семьи. Я не такой подлец, когда с ней.

Более приземленный. Что странно, я знаю, учитывая то, что она наименее приземленный человек во всем чёртовом Содружестве, но просто Паркс имеет на меня какое-то влияние... сам не знаю, какое именно.

Мы спускаемся вниз в ресторан, в тот, где подают изысканные блюда — если честно, мне было бы приятнее сходить куда-то перекусить, однако Паркс любит гостиничные рестораны, а она — основная составляющая праздничного настроения.

Самопровозглашённый капитан мероприятий, самопровозглашённый капитан кухни (это её слова, не мои) и просто в общем, Высокая Лорд-Императрица Отпусков (это мои слова, не её).

Она уже сидит там с Томом, когда мы с Генри приходим. Круглый стол. Я сажусь с её стороны, стараюсь не пялиться на её живот в этом топе от Dolce & Gabbana, который я купил ей просто на радость своих глаз. Остальная часть нашей компании подтягивается, Лоркс приходит последним, потому что он вечно опаздывает, а особенно когда хочет эффектно появиться и покрасоваться перед кем-то, Гасом Уотерхаусом, например. Который, кстати, очень клевый. Мы слушаем его истории весь вечер. Они и смешные, и причудливые, и он любит свою работу, и отец Паркс неистовствует в каждой из них. И я всё равно хочу его убить за то, что произошло на днях, но истории о Харли Парксе чертовски забавны.

— Кстати, та новость о твоем отце, Паркс, не могу в это поверить, — в конце концов говорит Гас.

— Правда? — она смотрит на него с недоумением. — Не можешь поверить? — она бросает на него взгляд. — А как же в тот раз, когда мы с тобой обедали, а он остался в студии на «встрече», и когда возвращались, то пересеклись с ужасной актрисой, выходившей из здания с размазанной помадой?

— Да нет, — качает головой. — Я не о том. Не могу поверить, что он настолько не скрывался, что его поймали публично с твоей няней...

Я качаю головой

в разные стороны, взвешивая его слова.

— Поймали? Или, может, какая-нибудь мстительная дочь подсказала? Как знать, как знать...

Паркс бросает мне раздражающий взгляд.

Том смотрит на Паркс.

— А зачем тебе няня?

Она смотрит на него озадаченно.

— Хмм?

Он пожимает плечами.

— Просто тебе... двадцать три.

Справедливо, Том. Довольно дельный вопрос.

Я сам много раз задавал его за эти годы. Зачем, черт возьми, Паркс нужна няня, когда мы большую часть времени были в школе-интернате? Зачем Паркс нужна была няня, когда она закончила среднюю школу, а Бриджит отправили в интернат? Зачем Паркс нужна была няня, если няня никогда не готовила, не убирала и не выполняла никаких домашних задач… кроме той, о которой мы недавно узнали. В ретроспективе можно заключить, что на самом деле ряд задач… выполнялся, но их ценность в домашнем хозяйстве, возможно, сейчас под вопросом.

— Ну, во-первых, мне двадцать два, — поправляет его она, и на секунду мне становится легче, потому что он не может любить её так сильно, если даже не знает, сколько ей лет. — Но да, это дельный вопрос, Томми. Зачем мне надо няня?

— Ну, думаю, что мы теперь знаем ответ на это, — Генри корчит гримасу. — И он запутан, как минимум.

— Ой, отстань, — Перри закатывает глаза. — Она выглядит как Кейт Уинслет. Это вряд ли шокирует — я имею в виду, женщина совершенно не умеет одеваться, но Джо на нее годами дрочил.

Челюсть Паркс буквально отвисает, и Джона сейчас был бы так рад, что не поехал, ведь то, что Лоркс сказал, — абсолютная правда, и тот бы сейчас умер от стыда.

Пэйли складывает руки на груди и наклоняется: — Помнишь, как где-то год назад мы были на каком-то мероприятии твоей мамы, и мы улизнули в туалет, а Марсайли вышла из инвалидной кабинки вся раскрасневшаяся...

— О боже! — Паркс отклоняется с отвращением.

А та продолжает: — И ты сказала, что она выглядит так, будто у нее только что был оргазм, а твоя мама порхала по комнате в поисках отца. Держу пари, они трахались в туалете.

Я подавляю смех.

Генри бросает на меня взгляд: — Ты-то сам не лучше — сколько раз у тебя это было в туалете для людей с инвалидностью?

— Не только в туалетах для людей с инвалидностью, а во всех туалетах.

Том усмехается, а я пытаюсь поймать взгляд Паркс, чтобы убедиться, что она не восприняла это слишком болезненно, но она избегает моего взгляда.

Перри поднимает бокал: — Никогда не испытывал оргазма в публичном месте.

И тогда каждый парень за столом пьет: я, Том, Генри, Кристиан, Лоркс и Гас.

Кристиан смеется и кивает мне.

— А тебе вообще надо весь бокал выпить, старина.

Я игнорирую его и пытаюсь вернуть внимание Паркс.

— А ты, — говорит Кристиан, пристально глядя на Паркс с другого конца стола, — ты тоже должна была сделать глоток.

Она моргает и удивленно отклоняется.

— Прошу прощения?

У меня в затылке начинает жечь. Том тоже напрягся.

— Мы все знаем, что один оргазм в общественном месте у тебя был, — говорит он, обращаясь ко всем за столом, и я хмурюсь.