Магнолия Паркс
Шрифт:
В последние дни Лил Баллентайн заняла первое место среди взрослых в моей жизни.
Я написала это на открытке, добавив: «Извини, Хэмиш, но ты теперь на втором», и передала ее через Би Джея. Он шел на ужин, на который я должна была пойти с ним, ужин, на который он пытался заставить меня пойти и от которого он также пытался уклониться, чтобы остаться со мной дома, потому что «что бы тебе ни понадобилось, Паркс». Так он сказал мне. Так он всегда говорит мне.
— Я думаю, это хорошая идея, — комментирует
— Ты о чем? — я оглядываюсь через плечо.
— Вот, — кивает на чемодан, который я упаковываю. — То, что ты едешь, — я поворачиваюсь обратно. — Кстати, куда ты едешь?
— В Монемвасию.
— С...? — спрашивает она, не закончив предложения.
Я снова оборачиваюсь к сестре, но не хочу отвечать, ведь она и без того знает с кем, поэтому просто бросаю на нее язвительный взгляд.
— Ты знала?
Она вдыхает.
— Подозревала...
— И не сказала мне! — я шокирована, моргаю.
— Нет, я знаю, — вздыхает. — У меня было странное чувство, что ты не воспримешь это всерьёз.
Я бросаю на неё взгляд, складывая тот же укороченный топ с розовым принтом от Miu Miu, который уже складывала минуту назад, потому что мысленно я не здесь.
— Как думаешь, мама знает?
— Полагаю, мама встречается с горяченьким французом последний год, предвкушая, как я полагаю, непреходящий развод.
— Какого черта! — бормочу я. — С каких пор мы все стали так воспринимать факт супружеской измены как нечто обыденное?
Она делает обдуманный вдох.
— Мы не воспринимаем это спокойно, Магнолия, просто эта ситуация иная. Не уверенна, что они вообще когда-то любили друг друга.
— Тогда зачем они поженились? — спрашиваю, приподняв брови.
Ее губы немного сжимаются, и она деликатно намекает на причину — на меня. Я закатываю глаза, потому что это не может быть правдой. Элтон бы рассказал мне.
Кто-то стучится в дверь, и я даже не оборачиваюсь, потому что и так знаю.
Два легких стука косточкой ее указательного пальца — она никогда не ждет разрешения, чтобы войти.
— Магнолия, могу минутку поговорить с тобой? — спрашивает Марсайли.
Я оборачиваюсь и смериваю её пустым взглядом.
— Hет.
На ней шёлковое платье миди в горошек с завязками от Valentino, и раньше она никогда не носила такие наряды, раньше ей было все равно на платья от Valentino, так зачем надевать сейчас?
— Магнолия, послушай...
— Я тебе сказала, что больше не хочу с тобой разговаривать, — перебиваю её.
Её лицо на мгновение выражает лёгкое веселье, и я ненавижу её за это.
— Думаешь, я бы послушалась тебя, это же смешно, — я закатываю глаза на ее наглость.
Неудивительно, что она так возомнила
— Послушай, Магнолия, — начинает она снова, подходя ко мне. Цоканье её чересчур практичных замшевых туфель Gilda 60 от Gianvito Rossi ещё больше раздражают меня. — Это всё меньше и меньше связано с твоим отцом и мной, и, как ни странно, всё больше с тобой.
— Как ни странно? — повторяю, часто моргая. — Как ни странно?
Она делает глубокий вдох, чтобы овладеть собой, и я считаю, что это разумно, ведь, кажется, вода только что отступила от берега моего сознания, и его вот-вот накроет цунами.
— Ты знала, — я тыкаю на нее указательным пальцем, — когда мне было двадцать, знала, что мы с Би Джеем хотели быть вместе и я стремилась к этому превыше всего на свете, а ты говорила мне, что он предатель и плохой человек, и ему вообще нельзя доверять...
Она качает головой, возражая.
— Не перекладывай на меня ответственность за свои собственные решения, которые ты приняла после моих советов...
— Мои собственные решения? — моргаю я. — Советы? — я едва слышно выдыхаю, не могу в это поверить. — Лицемерный, лживый, манипулятивный совет от человека, которому я доверяла больше всех на свете.
Этот человек предостерегал меня, что парень, которого я люблю, будет всегда причинять мне боль и только на это и способен, потому что однажды изменил мне, а у самой тогда был роман с моим отцом.
— Магнолия...
— Он чуть не умер, — говорю тихо я.
И я не хотела рассказывать этого, слова просто вылетели, потому что я виню ее в этом. И хотя Марсайли не знает, что произошло, это ее вина. Она виновата в том, что убедила меня бросить его и не думать об этом, поэтому я начала встречаться с Ридом ни с того ни с сего, совершенно неожиданно. А Би Джей был очень подавлен из-за того, что он... ну, вы знаете, что случилось, она не знает... но вам все известно.
Марсайли вздрогнула.
— Что?
— Ненавижу тебя, — шепчу я.
— Магнолия...
— Убирайся прочь.
Я указываю на дверь, а в проходе уже стоит Том. Он стучится, неуверенно, внимательно наблюдая за мной.
Марсайли вылетает из комнаты, ее глаза полны слез. Том отходит в сторону, пропуская ее, а затем бросает на меня взгляд.
— Я только что услышал новости.
— Новости? — повторяет Бриджит. — Их уже слили?
Том подходит ко мне.
— С тобой все в порядке?
Он кажется чрезвычайно серьезным, и мне бы хотелось, чтобы Бриджит не наблюдала за этим всем, потому что это явно выдаёт нас: он не обнимает и не целует меня, а просто стоит по-британски, скрестив руки на груди.