Макорин жених

Суфтин Георгий Иванович

согласно правилам техники безопасности, отбежать в сторону, он забывал эти правила?

Правила забывал, а вспоминал вместо них Нину, и ввиду этого его напарнику Бызову

приходилось яростно кричать:

– Уходи, чего ворон считаешь!

Почему он может Наташу и Веру и всех Марусек и Клавочек не видеть хоть день, хоть

два, хоть тридцать дней подряд, а не увидев её, Нину, вчера, он сегодня будет весь день

ходить сам не свой?

Почему во внутреннем кармане Юриного

пиджака, там, где он хранит комсомольский

билет, лежит маленькая любительская фотография – не чья-нибудь, не Сашина и не Машина,

а опять той же самой Ниночки, кстати сказать, не такой уж писаной красавицы?

Почему?.. Таких почему могут быть десятки, а ответа мы так и не получим, ибо Юра на

вопрос всё равно не ответит, а кто же другой ответить в состоянии?

С того времени, когда Юра впервые увидел «мальчишку в ватнике», прошел всего лишь

год, а ему кажется, что по этой тропочке у моста ходил он всегда и быть того не может, чтобы

перестал ходить. Мороз ли скрипит под ногами, вьюга ли бьет в лицо, или, наоборот,

весеннее солнышко косыми лучами пронизывает раскидистые кроны сосен, в привычный

вечерний час Юра Лычаков шагает мимо моста по откосу речки Болтушки, и остроязычные

сверстницы уверяют, что по его шагам они проверяют часы с не меньшей точностью, чем по

радиосигналам.

Сегодня вечер тих и ясен. Морозец пощипывает щеки. Юра медленно, с беспечным

видом проходит мимо моста раз, проходит другой, третий и четвертый раз. За ним с коника

крыши соседнего дома наблюдает озябшая, нахохлившаяся ворона. Наконец и она не

выдерживает, во все горло каркает и перелетает на трубу, поближе к теплу. Юра без интереса

смотрит на ворону, а сам думает: «Что же это такое? Долго ли мне тут бродить? Где Нина?

Где она? В самом деле, где она?» Трудно понять, что такое происходит на свете, если впервые

девушка вдруг вовремя не придёт. Сначала не веришь, смотришь на часы, прикладываешь их

к уху, напряженно вглядываешься вдаль. Потом начинаешь понимать, что ждать

бессмысленно, строишь тысячи догадок, ища причину. В сердце вместе с горечью возникает

беспокойство. Еле сдерживаешь себя, чтобы не пойти к ней домой. И вдруг неизвестно

откуда, вползает в голову ядовитая мысль, что это не случайно. О нет, не случайно не пришла

она сегодня. Ты тут ходишь, а она смеется над тобой... Что если она сейчас другому

показывает на тебя пальцем и говорит заливаясь: «Смотрите, шатается взад и вперёд...»

Наверно, так и есть, они легкомысленны, эти девчонки. Страдай, мучайся, а им и горя мало,

только хаханьки на уме.

В ту ночь Юра почти совсем не спал, так что Бызов

назавтра даже спросил:

– Ты что, парень, не заболел ли? Лица на тебе нет...

Юра отмолчался. А следующую ночь спал он отлично, так как свидание состоялось и

виноватый Нинин вид заставил всё забыть и все простить. С тех пор и ещё случались

недоразумения, но каждый раз Нина мягко и легко рассеивала их. А вот чем дальше, тем всё

больше и больше беспокойство овладевало Юрой. Он стал замечать какие-то странные

перемены в девушке. Она становилась менее живой, начала поддаваться непонятной грусти,

иной раз смех её казался Юре искусственным, нарочитым. Она стала как бы избегать встреч,

отказывалась идти в кино, редко и неохотно подсаживалась к пианино. Юра ломал голову,

силясь понять, что с ней происходит. Спросил её как-то к слову, но она замкнулась,

прикусила губу и ушла, вяло попрощавшись.

2

Нина опять не появилась около моста. Третий день подряд! Не жестокость ли с её

стороны? Пересиливая свою мужскую гордость, Юра зашагал по измятой тракторами улице к

домику, где жила Нина с матерью. Странная всё-таки у Нины мать. Называет себя Дореттой,

хотя за глаза в поселке все её зовут подлинным именем – Федора. Одевается она не по

возрасту пёстро и, как говорят злые языки, «жалеет мануфактуры»: зимой она щеголяет

короткими рукавами и тонким капроном со стрелой на красивых икрах.

Вот и щитовой домик с двумя широкими окнами по фасаду, приземистый, будто

вдавленный в сугроб, с широкой толевой крышей. За морозным узором окна шевельнулась

тень. Может быть, Нина? А что Нина? Зачем ты, по какому праву к ней пойдешь без

приглашения, нежданный? Ноги сами прошагали мимо, потом они завернули обратно, но

тени на окне Юра не увидел. Так он и не узнал, дома Нина или нет.

А если бы узнал?

Если бы узнал...

Доретта оказалась в трудном положении. Всё чаще и чаще она стала замечать, что Фиша

начинает охладевать к ней. Уж давно он не приносил конфет в коробке, перевязанной розовой

лентой. Сколько этих лент хранится у неё в малом ящике комода и всё розовые! А

пополнения не поступает. И чулки с ажурными стрелками поизносились, а новых не видно.

Сам приходит редко. Когда же приходит, видно, что скучает. Отчего бы это? Доретта

вздохнула. Неужели перестала нравиться? Она нерешительно подошла к зеркалу. Нет,

опасения, пожалуй, напрасны. Любуясь собой, она приклонилась ближе к зеркалу и тогда

заметила лучики морщинок около глаз и близ уголков губ. И цвет волос не тот...