Макорин жених
Шрифт:
был не далёк от истины. Предложение Егора о поездке Синякова на Крутую Веретию
поддержал и Дмитрий Иванович, подумав: «Пусть съездит, своими глазами посмотрит, как
можно организовать лесное производство по-иному. Да и здесь без него легче избавиться от
косности. Пусть съездит...» А пока решили все вместе объехать два мастерских участка.
Осмотрели лесные массивы, проверили рельеф лесовозных трасс. Бродили в делянках по
пояс в снегу, умаялись. В поселок
Буфетчица даже ахнула.
– Начальства-то!
Синяков заглянул на кухню, о чём-то стал шептаться с поваром.
– Ты, начальник, там особых директив не давай, – сказал Дмитрий Иванович. – Пусть
кормят тем, что есть. Тебе полезно узнать, чем рабочие питаются.
– Да я сказал только, чтобы обслужили...
– А мы сами в состоянии обслужиться, – весело воскликнул Егор Бережной, забрал у
буфетчицы талоны и через кухонное окно принял огромный поднос с дымящимися
тарелками. Он нёс его осторожно на вытянутых руках, мелко переступая ногами, боясь
сплеснуть. Дмитрий Иванович сдвинул со средины стола солонку и горчичницу.
– Ставь давай, ставь, а то уронишь. Плоховатый из тебя, дядюшка, официант...
Егор вытер пот с лица.
– На такую ораву за один раз и ресторанный молодец не принесёт.
Все принялись за еду.
– Жидковат супец-то, – сказал Иван Иванович, поглядывая на Синякова. Того задело это
замечание.
– Ещё бы в полночь пришли, откуда наварному супу взяться, – возразил он и вдруг
колюче посмотрел на мастера. – Я, что ли, тебе супы варю, спрашивай с повара...
– Супы здесь ничего, супы подходящие, – примирил их Дмитрий Иванович. – А выбор
вторых не богат. Утром свиная котлета, в обед она же, и на ужин её же, милую, подогревают.
Синяков хмуро склонился над тарелкой.
– В вашем районном ресторане есть и антрекоты, и форшмаки, и башмаки. Нам уж с ним
не уравняться, с рестораном... Нам добро и котлета.
– А знаете что, товарищ начальник? Придётся, видимо, и столовой вашей заняться...
– Займись-ко, займись. Это дело как раз главного инженера.
– Представь себе, его это дело.
– Ну, дак я и говорю, – не без насмешки согласился Синяков, ковыряя спичкой в зубах.–
Давай лучше договоримся, что завтра будем делать. Ты тут, Егор, остаешься, так знаешь, чем
заняться-то?
Егор Бережной, не торопясь, закончил обед, вытянул треугольничек бумажной салфетки
из стакана, обтер губы.
– Планы у меня не какие особенные...
Он рассказал, как мыслит перевод мастерских участков лесопункта Сузём на новую
технологию производства. Предлагается
ввести хлыстовую вывозку древесины, на Кисличном мысу и на Гари начать вывозку
деревьев с кронами.
3
В лыжном соревновании Юра занял третье место. И он действительно получил приз –
флакон тройного одеколона. Придя в общежитие, он поставил флакон на стол.
– Бреемся, братцы! Всех освежаю...
Лесорубы посмеивались.
– Шустр ты на ногу, Юрочка. Сегодня одеколон выбегал, в следующий выходной – духи
«Алая роза», а достигнешь скорости рысака, небось ладаном от тебя запахнет.
– Да у нас и так уж ладаном отдает, – сказал Бобриков, подручный слесаря из
мехмастерских. – Появится в цеху Нинка – и не знаешь, что делать: то ли за ручник браться,
то ли «Свете тихий» петь... От неё, как от кадила, разит ладаном...
У Юры округлились глаза, он уставился на Бобрикова, готовый кинуться на него, приняв
его слова за оскорбительную насмешку.
– Про Нину ты не смей!
– Ишь, защитник выискался, – пренебрежительно покосился Бобриков. – Уж и ты не из
той ли блаженной Ефимовой компании?
Юра ничего не ответил, потому что начал понимать: никакой загадки, ничего странного в
поведении Нины не было и нет. Словно именно этих злых слов Бобрикова и не хватало,
чтобы всё стало на свои места. Нина подпала под влияние сектантов. Как это произошло?
Кто они такие? И как он сам не мог заметить этого? Мелко же, выходит, он плавает, если не
предупредил происшедшего на его глазах страшного падения девушки. Да главное сейчас и
не это. Сейчас главное – немедленно найти средства и принять меры, вырвать Нину из-под
пагубного влияния. Юра оделся и пошёл, решив во что бы то ни стало увидеть Нину,
откровенно поговорить с ней.
На этот раз он не бродил мимо калитки Федориного домика. С бьющимся сердцем
постучал в крылечную дверь. Открыла сама Доретта.
– Вам кого? – спросила она, настороженно осматривая нежданного гостя.
– Нина дома? – ответил он вопросом на вопрос.
– Она, кажется, дома, – замялась Доретта. – А вам зачем?
– Мне нужно видеть её.
Юра решительно шагнул за порог, Доретте пришлось невольно посторониться. В комнате
он застал странную картину: Нина стояла на коленях лицом в угол и держала перед собой
открытую книгу с горящей свечой, прилепленной к переплету. У стола, развалясь на стуле,
сидел Фиша, пил чай. Румяное холеное его лицо светилось довольством и самоуверенностью.