Маленькие милости
Шрифт:
Рам еще даже не успел осознать, что с него стянули штаны и трусы, а Мэри Пэт уже хватает его за мошонку и чиркает снизу лезвием.
Из пореза тут же сочится кровь. Мэри Пэт готова поспорить, что так громко и пронзительно пацан еще не визжал.
– Выкладывай, что произошло той ночью на станции «Коламбия».
И Рам выкладывает. На одном дыхании, пока не сообщает Мэри Пэт все, насколько она может судить, до мельчайших подробностей. Даже то, что выставляет Джулз в плохом, очень плохом свете.
Когда он
– В-вы меня убьете?..
– Не решила еще. – Она пожимает плечом. – Где Джулз?
– Н-не знаю…
Она подцепляет лезвием складку кожи у него под подбородком.
– Но знаешь, что она мертва.
Рам жмурится, а слезы продолжают течь.
– Д-да…
– Откуда?
– Д-да все это знают…
– Открой глаза.
Он подчиняется.
– Ты сейчас же звонишь в полицию и рассказываешь все то, что только что рассказал мне. В противном случае… Рам, ты меня понимаешь?.. Не слышу.
– П-понимаю…
– Так вот, в противном случае я вернусь, и никто меня не остановит. Тебе не спастись. Как бы ты ни старался, Рам, кого бы ты ни просил тебя защитить, он тебя не защитит. От меня – нет. Я доберусь до тебя точно так же, как добралась сегодня. И тогда я на хрен отрежу тебе яйца вместе с членом, а потом выкину в канализацию на корм крысам, пока ты будешь истекать кровью. – Мэри Пэт поднимается. – Еще раз: идешь к таксофону, звонишь в полицию и говоришь, что хочешь дать показания по гибели того парня.
Она идет к выходу, но на полпути останавливается. Оборачивается. Ее сердце еще лелеет крохотный осколок веры, самый дорогой: веры в то, что Джулз – ее лучшее творение в жизни, что Джулз лучше ее, Дюки и Ноэла. И что душа ее сейчас там, куда попадают только хорошие души, где бы это ни было. Всего один вопрос – и от осколка ничего не останется.
Мэри Пэт откашливается, собираясь с духом.
– То, что ты рассказал про Джулз… Она правда это сделала?
У Рама такое лицо, как будто он раскаивается, что не утаил эту часть истории.
– Она правда это сделала? – повторяет Мэри Пэт, чеканя каждое слово. – И не смей врать, я сразу пойму.
– Да, – отвечает Рам.
Мэри Пэт долго стоит в дверях, сдерживая слезы.
– С другой стороны, это ведь я ее воспитала? – произносит она. – Значит, на мне и грех.
И выходит.
Глава 19
Бобби только-только заходит в участок, а дежурный сержант Пит Торчио уже протягивает ему трубку со словами:
– Это тебя.
– Кто?
– Говорит, его зовут Агент, – Пит подмигивает.
– Чего?..
–
И сам ржет над своей же шуткой. Вот почему в тридцать два он женат уже в третий раз.
Бобби проходит через решетку и указывает на свой стол:
– Переведи его на меня.
– С глубочайшим удовольствием, Бобби. Пробирает аж до мурашек, ты знаешь…
Бобби садится; аппарат у него на столе оживает, мигая огоньком второй линии. Он нажимает на кнопку и снимает трубку.
– Да, Джайлз?
– Привет, Бобби. Как сам?
– Как обычно. А ты?
– Слыхал, что антибасеры разбили нам окно?
– Ага.
– А потом еще целых полчаса орали «ниггеры отстой», – добавляет Джайлз таким тоном, будто Бобби либо а) как-то в этом виноват, либо б) может объяснить. – Ровно полчаса, точно тебе говорю.
– Полчаса – это мощно. Должны были бы выдохнуться.
– Таких нужно держать в клетках и не выпускать.
Джайлз Стэнсфилд вырос в Коннектикуте. Учился в Университете Брауна, затем на юрфаке в Йеле и до работы в Бюро, пожалуй, ни разу не встречал живого негра, кроме тех, кто прислуживал у семейства Стэнсфилдов или в Йеле. То же касается и неблагополучных белых.
– Давай к делу, Джайлз.
– Слышал, ты копаешь под банду Батлера. – Голос у федерала вдруг становится беззаботным, как будто они болтают у чаши пунша на пикнике в саду.
– И от кого ты про это слышал?
– Я тут подумал, что мы могли бы общаться по этому поводу напрямую, чтобы не было испорченного телефона…
– Какого-какого телефона?
– Ну, ты понимаешь… Телефон. Испорченный. – Голос у Джайлза по-прежнему беззаботный, но с легкой ноткой неуверенности, словно беседа идет не так, как он отрепетировал ее у себя в голове.
– Может, скажешь конкретно, про какой телефон речь? Тогда я пойму, чем могу его испортить.
Он прямо слышит, как Джайлз сдерживает вздох.
– Проклятый Никсон… Он во всем виноват.
– Не понимаю, о чем ты. – Бобби перекладывает в ящик стола служебный револьвер, потом отправляет туда же ключи от машины.
– Да это он создал Управление по борьбе с наркотиками. Взял Бюро по наркотикам, смешал с другими ведомствами, приправил горсткой ковбоев и отбросов со всех округов на северо-западе и назвал это агентством.
– Так, я запутался… Ты, кажется, говорил, что это управление?
Бобби ничего не может с собой поделать: ему нравится поддевать федералов, непонятно почему.
– Да какая разница? Просто черви с пушками, тараканы со значками. Так вот, они тоже подсели на парней Батлера, а мы и не знали, пока они не сцапали одного из них.
– Ну и что в этом плохого?
– А то, что это был наш парень. Полгода внедрялся в мастерскую по разборке угнанных машин, а потом пришли эти кретины из УБН и всё испортили.