Маленькие милости
Шрифт:
Бобби с Винсентом поднимаются.
– Хорошо.
– Крутого из себя строишь, да? – произносит Винсент. – Молодец. Потому что скоро отправишься в место, где полным-полно таких же крутых. Крутых и с крепким стержнем. – Он похлопывает себя по паху.
– Из-за какого-то чернокожего? – Рам ошарашенно пучит глаза.
Бобби кивает.
– Да, белый ублюдок.
Глава 21
Джо Пес Фитц с Эйч-стрит и Квентин Коркри из Олд-Колони – два главных дилера под началом Джорджа Данбара – дежурят вместо него в беседке парка Марин. Самого Джорджа не видать. К середине второго дня, после полуденного набега рабочих со стройки и
«Черт, – думает она, – надеюсь, с запасами героина у вас всё в порядке».
Затем Квентин Коркри покидает насест. Он спускается вниз по парковому склону и залезает в стоящий у памятника желтый «Датсун Зи». С протяжным визгом шин тот отделяется от бордюра. Мэри Пэт следует за ним по бульвару Дэя. Не больше чем через пару миль «Датсун» сворачивает в Олд-Колони. Обе жилые застройки в этой части Южки, Олд-Колони и Олд-Харбор, – сестры Коммонуэлса, построенные по схожему лекалу, но с разницей около десяти лет. Мэри Пэт медленно и с треском сдает по узкой улочке к парковке за домом. Квентин же заворачивает прямо к небольшому черному подъезду, выскакивает из машины и забегает внутрь.
Мэри Пэт как-то встречалась с парнем отсюда – Полом Бейли (когда она в последний раз о нем справлялась, он отбывал срок по статье от восьми до десяти в Уолполе), – а потому помнит, что общая планировка тут такая же, как в Коммонуэлсе: сквозной коридор, по сторонам которого тянутся квартиры. Она не успевает вовремя занять удобное место, чтобы увидеть, куда заходит Квентин, но сквозь желтую застекленную дверь четко видно, откуда он выходит. Слева, судя по времени, из четвертой квартиры от входа. Не дожидаясь появления Квентина на улице, Мэри Пэт вспрыгивает задом на перила и, перебросив ноги, скрывается за углом дома. Дилер тем временем ныряет в «Датсун» и с ревом срывается с места, оставляя жирный резиновый след, – такое впечатление, будто все доходы от наркоты у него уходят на новые шины. Мэри Пэт возвращается к «Бесс», стоящей на углу парковки. Открывает багажник и шарит в сумке Дюки, пока не находит нужные, на ее взгляд, инструменты.
Перед тем как зайти в подъезд, она надевает перчатки. Внутри пахнет несколько иначе, чем в домах Коммонуэлса. То же средство для окон, пролитое пиво, рагу из картошки, капусты и солонины, которое готовят по воскресеньям чуть ли не в каждой четвертой квартире. Но к этому примешивается что-то еще… Плесень, что ли? Запах сырого тротуара после апрельского дождя или бассейна, хотя уж чего-чего, а бассейнов здесь поблизости точно нет.
Четвертая дверь слева – квартира 209. Мэри Пэт стучится и замирает в ожидании, приложив ухо к двери. Тишина. На всякий случай она стучится еще раз. За спиной у нее под рубашкой заткнут пробойник, однако отмычка Дюки входит в замок, будто родной ключ. Меньше полуминуты возни, и Мэри Пэт внутри.
Квартира пропахла затхлостью, дымом сигарет и «травки». В дальней комнате стоит разложенное кресло-кровать без простыни и с одной подушкой, покрытой застарелыми пятнами пота. В гостиной подранный диван, несколько пластиковых пляжных стульев и черно-белый телек верхом на стопке из пяти телефонных справочников (четыре еще даже в обертке). Санузел как будто ни разу не чистили: вся стена за раковиной черная от плесени, а по плитке над ванной тянутся мохнатые серые отростки. Вполне возможно, что вся затхлость в коридоре идет именно отсюда.
Мэри Пэт лезет рукой в
Она в последний раз встает на стул и, пошарив в тайнике, достает картонную коробочку, в которой что-то гремит. Еще шесть патронов.
Мэри Пэт выкладывает пакеты на кухонный столик, жирный, покрытый ламинированным пластиком, изрезанным даже сильнее, чем у нее дома. В самых больших пакетах листья: какие-то – зеленые и пахучие, какие-то – коричневатые и ломкие, вперемешку со стеблями. В просто больших пакетах либо бурый порошок, который она мгновенно с болью в сердце узнает, либо белый – судя по всему, кокаин. Черные таблетки – это спиды, их она опознает сразу (Дюки любил закидываться амфетаминами), а остальные, надо полагать, метаквалон, ЛСД, мескалин. Для дилера запас так себе; по ее прикидкам, только треть от свежей поставки, а остальное уже продано. В долгосрочной перспективе утрата небольшая, но прямо сейчас довольно неприятная.
Мэри Пэт забирает всё.
И револьвер тоже.
Несколько часов спустя появляется посыльный, входит в подъезд, затем с испуганным видом выбегает оттуда как ошпаренный и устремляется прочь.
Через четверть часа на желтом «Датсуне Зи» приезжают Квентин с Джо Псом. Залетают внутрь. Задерживаются там чуть дольше, чем посыльный. Выходят будто в воду опущенные. И напуганные. Садятся на капот «Датсуна» и молча курят.
Проходит еще полчаса, и подъезжает Джордж Данбар. («Что ж так долго-то?» – думает Мэри Пэт.) У него бежевый «Шевроле Импала» модели конца 60-х, совершенно неприметная машина. Среди своих парней Джордж явно единственный осознает, что если регулярно лезешь в нелегальные аферы, то лишнего внимания следует избегать. Дальше все трое начинают тыкать пальцами: Джордж в Квентина и Джо Пса, те друг в друга.
Джордж врывается внутрь. Его подручные следом.
Пока они там, Мэри Пэт заводится. На холостом ходу «Бесс» еще ничего, но когда только повернешь ключ, машина выдает жуткое зрелище. Из выхлопной трубы валит дым, застилающий все, что сзади, а двигатель прокашливается раз пять, прежде чем ожить. Когда парни выйдут на улицу, то наверняка тут же сорвутся с места. А значит, «Бесс» тоже должна быть на низком старте.
Громко хлопает дверь подъезда. Троица спускается к «Датсуну», где Джордж в последний раз отчитывает подчиненных и строго тыкает пальцем сначала в Квентина, потом в Джо Пса, после чего уезжает на своей «Импале».
Квентин с Джо Псом задерживаются дольше, чем рассчитывала Мэри Пэт. Когда они отворачиваются, чтобы прикурить, она давит на газ и, не глядя по сторонам, выкатывается с парковки.
Даже если они ее и заметили, то значения не придали.
Машина Джорджа Данбара обнаруживается в трех кварталах от Олд-Колони. Сам Джордж стоит в телефонной будке возле ликеро-водочного магазина. Он почти не говорит, в основном кивает. Много кивает. Глаза у него широко раскрыты. Надо полагать, теперь его очередь получать головомойку.